На той стороне реки, уже когда они подавили сопротивление русских при высадке из последней оставшейся целой резиновой лодки один из солдат стронул камень и тут же взорвалась подложенная под него граната. Четверо были ранены, один солдат погиб. А потом они обнаружили палатку. Обычную ничем не примечательную брезентовую палатку.
Наученный горьким опытом Брандт отправил сапёров проверить её и опытнейший унтершарфюрер[7] СС Гюнтер Пройсс нашёл две немецкие гранаты, которыми русские заминировали оставленные в палатке вещи, но при попытке взять детскую куртку раздался взрыв. Двое солдат погибли, двое в том числе и унтершарфюрер были ранены. До госпиталя Пройсса не довезли.
Лишь к концу этого бесконечного летнего дня они дошли до второй реки, где увидели притопленный баркас и следы детских ботинок на песчаном берегу, а потом снова ударил немецкий пулемёт и стреляли немецкие винтовки.
Сопротивление подавили достаточно быстро, но опять были потери, а русские просто убежали. Отстреляв ленту в сто патронов и сделав несколько выстрелов из немецкого карабина, они бросили позицию и своё оружие и убежали как испуганные зайцы. Пока егеря Брандта сторожась проверяли округу русские трусы удалились на достаточное расстояние чтобы закрепиться на другом рубеже.
И снова звучали выстрелы из карабина и теперь немецкого автомата, а когда солдаты гауптштурмфюрера открыли ответный огонь русские опять ушли. И началась гонка с преследованием. Короткие очереди и выстрелы из карабинов перемежались с взрывами гранат, а гранат русские не жалели. Казалось, что они таскают с собой целые ящики немецких гранат. Кроме того, появились примитивные ловушки. В основном ловчие ямы, но и они доставляли егерям Густава Брандта достаточно много неприятностей и темп движения опять упал. Шестеро егерей повредили лодыжки провалившись в неглубокие ямы, устроенные прямо на тропе, а один сломал ногу. Но всё рано или поздно заканчивается.
Одного русского солдата остановили метким выстрелом в спину. Второго ранили в ногу и закидали гранатами. Третий умер у своего пулемёта, так и не оставив его и отстреляв два двухдисковых магазина на семьдесят пять патронов. Но когда солдаты Густава подошли к этому русскому, как оказалось пограничнику, снова ударили очереди из немецкого автомата и преследование продо́лжилось.
Этот русский был очень хитёр и, наверное, опытен, но и его в конце концов догнали. Густав Брандт смотрел на умирающего русского диверсанта, лежащего у его ног с удивлявшим его самого любопытством. Это был один из тех диверсантов, которые как вода сквозь песок просачивались сквозь его ловушки последние несколько недель и скорее всего тот, кто убил его заместителя Фрица Хенке.
Командир роты, сократившейся за эти недели до взвода, ненавидел этого большевистского фанатика до глубины своей души, но сейчас ему было интересно. Брандт хотел найти и растоптать этого солдата как бесполезное насекомое, но наконец добившись своей цели он не испытывал ничего кроме любопытства.
Все остальные убитые его егерями большевики были обычными солдатами Красной Армии в своей форме и обуви и только этот диверсант был одет и обут так же, как и гауптштурмфюрер. Даже кобура пистолета и подсумки у него висели строго по уставу. Вот только из распахнутого ворота маскхалата выглядывала обычная гимнастёрка сержанта пограничника. Густав хорошо разбирался в знаках различия солдат и офицеров противника и не мог ошибиться.
Дьявол! Невероятно долгие часы тяжелейшего преследования и диких, неоправданных ничем потерь закончились очередной неудачей. Три грамотно организованные пулемётные засады сократили количество солдат оставшихся с гауптштурмфюрером до неприличного минимума. А сейчас один единственный большевик в практически безнадёжном для него положении насмерть уложил оберфельдфебеля Альберта Бромберга, унтер-фельдфебеля Куно Ребера и ефрейтора Герарда Мильха. Ещё четверо были ранены, двое из них тяжело. И ведь его никто здесь не ждал. Диверсант лежал у самой воды, прикрытый огромным камнем и подпустил всех чуть ли не к своим ногам, а потом бросил две гранаты и выпустил весь магазин автомата. Больше патронов у него не оказалось.
Проклятый русский фанатик! Если так будет продолжаться и дальше, преследовать русских будет не с кем. Брандт и так потерял убитыми более половины того взвода, с которым начинал преследование. Это помимо тех солдат, которые были с ним в деревне, которая никогда больше не возродится, но солдаты гауптштурмфюрера тоже навсегда останутся в этих бесконечных карельских лесах и это огорчало Брандта более всего.
Таких потерь командиру роты не простят. Большинство солдат, как и сам Густав из города Зальцбург и его окрестностей, что находится в самом центре Верхней Баварии. Густав с юных лет жил в Германии совсем недалеко от Мюнхена, но старался набирать пополнение из родных мест, а его солдаты всегда гордились тем, что служат со своим земляком.
Гауптштурмфюрер вдруг увидел, что русский на него смотрит. Это было невероятно, но пограничник улыбался. Кровь из пробитого лёгкого пузырилась на его губах, грязный бинт на голове припорошило гранитной пылью от взорвавшихся недалеко от него гранат, из разорванного бока небрежно перевязанного куском нательной рубахи продолжала течь кровь, но … русский улыбался.
Внезапно Густав увидел ботинки. Они лежали справа от большевика и были хорошо видны. Самые обыкновенные детские ботинки следы которых его солдаты находили и на берегу озера, и в устьях двух рек, и даже совсем недалеко от этого места и его вдруг пронзила внезапная мысль — его обманули. Провели как мальчишку. Маленьких красных ублюдков здесь нет и никогда не было. Его просто уводили в сторону, а он шёл за русскими как ребёнок за Га́мельнским крысоловом[8].
Гранаты, выпавшей из разжавшихся пальцев пограничника, гауптштурмфюрер не увидел. Просто боль вдруг пронзила всё его тело, а маленький осколок металла мгновенно разорвал его сердце. Взрыв разметал сгрудившихся рядом с пограничником солдат, а смерть командира роты оказалось неожиданной для оставшихся в живых.
Вместе с Густавом Брандтом под осколки последней гранаты Малахова попали ещё трое егерей, но погиб только один из них. Двое были иссечены осколками, но пока живы. Теперь раненых было больше, чем тех, кто стоял на своих натруженных долгим преследованием ногах. Догонять ушедших русских было бессмысленно и по сути дела не с кем и раненый небольшим осколком той же гранаты в правую ногу командир первого взвода унтерштурмфюрер Дирк Тапперт приказал прекратить преследование. В конце концов неудачу можно было свалить на погибшего Брандта, а он только выполнял его приказы.
Глава 16
Девятое мая это праздник для всей страны уже много, много лет. На центральной площади страны проходит военный парад. Движутся танки и ракетные установки, маршируют войска по родам войск, суворовцы и нахимовцы, иногда пролетают стремительные самолёты и вертолёты, и всегда гремят победные фанфары. Кинокамеры выхватывают торжественные лица президента, министра обороны и чиновников помельче. Вечером торжественный салют освещает города всей страны, и выходят на празднично украшенные площади и улицы люди с детьми. Уцелевшие ветераны, звеня бронежилетами наград, получают заслуженные поздравления.
