Я была самым младшим солдатом в храмовой гвардии. Шесть лет назад моей задачей была защита Амиры, но я с ней не справилась, за что была наказана и изгнана вместе с остальными выжившими из моего отряда, – ответила девушка.
– Значит, те защитные печати на бандитов повесили вы?.. – спросила Мира.
Рин молча кивнула.
– Почему ты так сделала? Разве не проще было с самого начала остановить Джека, а не тратить энергию на барьеры? – нахмурилась Мия.
– Если ребенку не показать, что случится, продолжи он делать неправильно, то он так и будет совершать ошибки. То же самое касается и взрослых. Разбойники усвоили урок, а жизни были сохранены, чтобы они потратили их на исправление ошибок.
– А тот барьер, что ты навесила на меня… когда успела? – спросил эльф.
– Я периодически вешала на вас печати в течение боев.
– Почему раньше не сказала, что ты – командир отряда? Почему ты скрыла, что тоже мечник и умеешь сражаться? – начал закипать Джек, слушая ее.
– Вы ни разу меня не спросили об этом, – ответила Рин, заставив всех замереть. – Информация, которую вы только что получили, засекречена в Кассандрике, поэтому о ней особо не говорят. Но если бы вы спросили меня напрямую, кем является командир отряда быстрого реагирования, я бы вряд ли солгала или промолчала.
Все маги понимали, что ее слова были правдивыми и логичными. Скопившаяся за десять минут обида из-за того, что она не сказала им о таком важном моменте, тут же исчезла.
По крайней мере, у большей части компании.
– Амира должна нести мир народу. Храм и армия строго разделены с самого основания республики. Но ты ведешь людей в бой против вампиров и, более того, сама принимаешь в этом участие под видом таинственного мага третьего ранга! Почему ты так поступаешь?!
По какой-то причине, неведомой остальным, Джек очень сильно злился. Он явно не хотел принимать такой поворот событий.
– Ты уже давно понял, что я владею магией печатей. Так к чему сейчас это недоверие в голосе? – спокойно спросила его жрица.
– При чем тут это?! Ты! Тебя называют носителем воли святой Амиры и даже ее реинкарнацией! Так почему ты поступаешь ровно противоположно тому, что делала она?!
– Потому что я никогда не желала быть ею, – с неприкрытым холодом в голосе и глазах ответила ему девушка, когда он в гневе подошел к ней совсем близко.
Вампир замер, удивленно распахнув глаза.
– Ты обвиняешь меня том, что я действую ровно противоположно ей. Но я не она. Та Амира умерла четыреста лет назад. А я существую сейчас. В нынешнем политическом кризисе, когда мои люди умирают каждый день от бесчинств твоих сородичей. Хочешь, чтобы я пошла в Красту? Хочешь, чтобы я начала умолять их короля прекратить это? Позволь напомнить тебе, что святая Амира, как ты говоришь, несла мир своим людям и даже заключила мирный договор с вампирами. Так почему же сейчас об этом договоре все забыли? Почему все вернулось к тому, с чего началось? И ты хочешь, чтобы я поступала так, как она? Чтобы на время, пока я жива и дышу, все было хорошо, а после моей смерти все началось опять? Я хочу своим людям настоящей свободы, а не временной! Именно по этой причине в десять лет я, как и другие дети, взяла меч в руки и начала сражаться наравне с моими людьми!
С каждой фразой ее голос становился все громче и громче, а выражение лица все яростнее и яростнее. Слова Джека разозлили ее до крайней степени.
– Вы сами видели, что происходит в Храме. Вы видели все своими глазами! Тогда как ты смеешь обвинять меня в том, что я солдат?! Я не выбирала становиться Амирой и никогда не смогу стать ею. Потому что это лишь головная боль! Это лишь мешает мне быть той, кто я есть на самом деле!
На последней фразе в дерево рядом с ними ударила черная молния: жрицу окончательно вывели из себя. Она тут же отвернулась от вампира.
– Я пойду к роднику. Скоро вернусь.
Быстрым шагом она ушла подальше от Джека, скрываясь между деревьями. А вампир все так же пораженно стоял и смотрел ей вслед, так и не издав ни звука. Мира подняла руку, туша огонь, возникший из-за удара молнии.
Нынешняя Рин, которую они узнали, очень отличалась от той, что они видели в храме. Эта точно была настоящим человеком. Они впервые услышали все то, о чем она думала, но никогда не могла сказать даже самым близким.
– Ты перегнул палку, – все, что смог сказать Хиро.
– Мне не понять ее, – хмуро ответил ему вампир, почесав затылок.
– А что ж ты так завелся? Святая Амира то, святая Амира се. Влюблен в нее, что ли? – закатила глаза Мия. – У каждого мага свой путь, так почему ты тогда осуждаешь ее, как это делают те люди из храма?
Глаза Джека снова распахнулись, когда он вспомнил слова одного из кардиналов. «Боги послали ее как испытание для нашей религии. Эта девушка не способна стать настоящей Амирой. Она никогда не будет преемницей святой, которая “своими стремлениями объединит сердца людей”. Она посеет лишь войну и смерти…»
Сейчас он ведь сказал нечто подобное. Неудивительно, что разозлил ее, ведь фактически принял сторону тех, с кем ей приходилось целый год сражаться при каждой встрече.
Но при этом… он все еще не мог принять того, что жрица взяла в руки меч. Для него взять в руки оружие означало согласиться с тем, что придется забрать чужие жизни или заплатить своей. Это явно противоречило всему, что он думал о ней. Всему, чего он хотел.
– Я пойду за ней. – Мия тут же вскочила на ноги.
– Позволь ей остыть. Хочешь попасть под гневные речи или удар молнией? – раздраженно вздохнул вампир.
– Я не ты, и я никогда не буду осуждать ее за выбор меча вместо слов! Потому что сама сделала когда-то такой выбор, – возразила ему девушка. – Всю дорогу, пока мы шли, она постоянно защищала нас и помогала, а мы даже не можем принять то, что ей приходится скрывать!
– Мия права, – кивнул Хиро. – Иди за ней.
Эльфийка, довольная тем, что ее похвалил брат, устремилась в ту же сторону, что и жрица. Джек же отошел от Миры и Хиро и сел в тень дерева на большом от них расстоянии, чтобы самому успокоиться.
– Не думала, что у Джека есть такая сторона… Он казался мне неконфликтным, но сейчас… – начала шептать девочка.
– Я сам
