девчонкам, и прыгнул сам.
Дион хотел было прыгнуть, но попавшая прямо ему под ноги стрела не дала ему это сделать. Стрелы полились с двух сторон, не давая принцу багрейшему возможности прыгнуть.
Севиль внезапно обуревал неописуемый ужас, когда она узрела правителя Тёмных Сновидений. Она зажмурила глаза и в это мгновение лодка вздрогнула и поплыла в сторону двери. Быстро поплыла.
Дион развернулся, собираясь наконец-таки прыгнуть, но лодки не было.
– Виль! – крикнул он.
– Не останавливайся, – сказал Эмиль.
И схватив весло, стал грести. Севиль не могла понять, почему ей вдруг стало страшно при виде этого мужчины. Она же видела его в воспоминаниях принца. И она не могла понять, почему лодка поплыла. Это была не она. Не она сдвинула его с места. Она бы не оставила принца.
Сив смотрела на принца багрейшего широко распахнутыми глазами и не могла сдвинуться с места. Страх парализовал её тело. Дион не двигался. Он не собирался больше сопротивляться. Смысла не было. За ним пришёл сам отец. Он стоял спиной к приближающимся и лицом к радужному океану. Он смотрел прямо в карие глаза девушки. «Предательница» читалось в его красно-чёрном взгляде. Он столько раз предавал её, что не мог сказать это слово вслух.
С Тёмных земель к нему подоспели быстрее. Аламэдас и его сыновья спешились с коней.
– Дион! – прогремел разъярённый голос отца на всю поляну сумасшедших часов. – Я не знаю, как ты выжил, но в этот раз тебе это с рук не сойдёт!
С другой стороны спешились с коней принц светлейший и сонных дел мастер. Ансель заметил удаляющуюся лодку.
– Сонбес! – выругался он. – Упустили, – и, глядя прямо на Эмиля добавил. – Я найду вас!
– Упустили невесту мою, – печально вздохнул Угомон.
– Ваше светлейшество. – поприветствовал принца бог кошмаров.
– Ваше величество, – почтительно поклонился Ансель.
– Беглецы упущены, – сказал король. – Хотя не имею понятия кто они.
– Да, – поспешно ответил принц светлейший. – Дядя мы уходим.
– Что? – не понял Угомон. – А разве…
– Я найду способ вернуть их, – пробормотал Ансель в самое ухо мужчины так, чтобы его никто не услышал. – А сейчас пусть уходят.
– Дион. – позвал сына Аламэдас, но тот не повернулся, даже не шелохнулся. – Встань на колени.
Принц Дион багрейший встал на колени. Он не отводил взгляда от Севиль, а та от него. В этот момент кроме неё для принца никто не существовал. Аламэдас схватил сына за волосы.
Севиль смотрела в чёрный и красный глаза принца и видела там бесконечную ненависть, и кажется, горечь потери. Потери чего? И вся эта ненависть предназначалась ей. От этого взгляда ей стало дурно. Ей хотелось остановить эту сонбесовскую лодку, прыгнуть в океан и поплыть к нему, чтобы он перестал смотреть на неё так. Но она не могла пошевелиться. Тело перестало её слушаться. Душа разрывалась на части, а тело словно окаменело.
Лодка стукнулась о порог двери. Тиона распахнула дверь в Ничто и во Всё. Сив до сих пор не могла двигаться. Она не отрывала взгляда от принца, а принц от неё. Он смотрел с ненавистью, и кажется печалью.
А в следующую секунду брызнула кровь и голова принца Диона отвалилась и покатилась по радужному берегу. Тело простояло пару секунд на коленях и рухнуло. Кровь повелителя крови окрасила радужный океан в алый цвет.
Принц Дион багрейший королевства Тёмных Сновидений был убит. Его голову отсёк собственный отец.
Что почувствовала в этот момент Севиль, она и сама не знала. И не хотела бы знать. Никогда.
Аламэдас засунул меч в ножны. На мече алела кровь его сына. Правитель Тёмных земель посмотрел на беглецов своими абсолютно чёрными глазами. В этих глазах промелькнуло сперва узнавание, после удивление, а в конце гнев. Это было последнее, что видела в этом мире Севиль. Эмиль еле втолкал её безжизненное тело в проём. Дверь захлопнулась перед её носом и трое крепко держась за руки, закружились в вихре Ничто и Всё.
Вывалились они прямо там, где исчезли примерно четыре дня назад. Дверь в Ничто и во Всё с тихим хлопком исчезла бесследно. В этот момент дети и учителя приюта, находились на лужайке. Аниела повернула голову и заметила троицу, стоящую у берега озера.
– Смотрите! – воскликнула она.
И все повернули голову в их сторону. Здесь была и полиция до сих пор опрашивающая свидетелей.
Севиль было плевать, где она. В приюте, в космосе или в каком-нибудь другом мире. Ей казалось, что воздух не поступал в её лёгкие. Её казалось, что она сейчас разорвётся на миллионы и миллионы кусочков. Ей хотелось кричать, но она не могла, ей хотелось оказаться вместо принца, но и это было невозможно. Юное сердце девушки никогда не станет прежним. Что-то очень важное сломалось внутри её сердца, внутри её души и больше никогда не срастётся. Она больше никогда не станет прежней.
– Эмиль! – сдавленно вскрикнула она. – Что я наделала?!
Наконец-то тело стало её слушать. Она рухнула на колени не в силах больше стоять. Из глаз брызнули крупные слёзы, слёзы утраты.
– Сив! – Эмиль обнял сестру и подхватил на руки. – Сив, успокойся, ты сделала то, что должна была. Ему не было места в этом мире. Он всего лишь сон.
Но Севиль не хотела ничего слышать. Она не хотела, чтобы эта лодка оставила принца на берегу. Это была не она! А он… он, наверное, думал, что это она… Впервые за свои шестнадцать лет жизни ей захотелось, чтобы брат оставил её одну. Она плакала, захлёбываясь в своих слезах, хваталась за часы, что висели на её шеи. Эмиль молча зашагал с сестрой на руках в сторону приюта.
– Эмиль! Тиона! – воскликнула подбежавшая к ним Марила Вишневская. – Как? Где?
Эмиль, продолжая упорно молчать, отвёл сестру в дом. На лужайке осталась лишь Тиона, нерешительно переминающаяся с ноги на ногу.
– Тиона! Неужели это ты?! – завопили другие дети приюта.
– Так, – произнёс один из полицейских. – Нужно допросить детей. Разузнать где всё это время они скрывались.
– Стойте! – воскликнула Тиона. – Дайте хотя бы передохнуть! – и девушка не дожидаясь разрешения, стремительно побежала за Эмилем в дом.
Они опять в приюте. В родном доме, где они прожили всю осознанную жизнь. Но какой ценой они оказались здесь?
