потому что Плетущие не смогли удержать Печати. Что дети Домну на свободе и злы и яростны как никогда. Что в долине Сен Маг встает из-под земли древний враг наших народов и угрожает обоим Дворам. Мертвецы идут по волшебным землям, не щадя никого, о Темная королева. Фейри в страхе.
Я лишь кивнула, даже не зная, о чем еще спросить. И хочу ли я знать что-то еще… Должна. Но, пожалуйста, не сейчас…
– Вас проводить в покои? – мягко спросила глейстига.
– Да, пожалуйста.
Гостевые комнаты холма Лирнестин оказались примерно такими же, как и парадная столовая. Роскошными, красивыми, холодными… так и хотелось вернуться и спросить, а нет ли у нее чего поуютнее?
Но от королевских почестей нос не воротят, потому я закрыла двери и села на огромную кровать. Конечно, предварительно поблагодарив гостеприимную хозяйку, которая всюду провожала меня сама, как простая служанка.
Эх, понятно, что ничего не понятно.
Еще какие-то Ведающие!
Надо сказать, что хозяйка холма постаралась на славу. На постели лежала аккуратно сложенная стопка домашних, но красивых вещей. Пижама. Штанишки, туника… все тонкое как шелк, но мягкое как пух.
С трудом стащив с себя церемониальное одеяние Темной королевы, я облачилась в предложенные вещи и вновь ощутила себя просто Эллой. Просто человеческой девушкой… Которая всего лишь ничтожная пешка на чужом шахматном поле… Нет! Я не хочу думать об этом. Не сейчас!
На низком столике возле кровати вдруг появился окутанный золотистым сиянием поднос, на котором стоял чайник и два блюда. На одном лежали разнообразные фрукты, а на другом… пирожки. Свежие, исходящие паром пирожки!
В общем, я ощутила себя не просто Эллой, а Эллой в гостях у бабушки.
Уминая третий невероятно вкусный пирожок, я тревожно пощупала свой живот и поняла, что надо все же узнать, а толстеют ли фейри!
Налопавшись, я лежала на постели и некоторое время смотрела на беспорядочно сваленные на пол вещи. Было стыдно за такое обращение с роскошным платьем, а потому я с трудом подняла свое налопавшееся тельце и отправила его убираться.
– Вот, ваше величество… привыкли, что фрейлины одежду принимают и вешают, да? – ворчала я, развешивая платье на спинке кресла. – Теперь просто скидываем и даже не думаем.
Как выяснилось, теоретически я могу переодеться в любой наряд из своего гардероба (занимающего теперь отдельную комнату), но… не стоит. После преображения своей одежды на глазах Моары я не чувствовала себя уставшей или опустошенной. Но все равно следует выяснить, сколько на это уходит сил и есть ли смысл тратить магию на бытовые пустяки, когда она действительно может пригодиться в любой момент на более важные вещи.
В этот момент из одного из внутренних карманов платья вывалился красно-золотой фиал с кровью Филидэля, который я сунула туда утром, а после забыла о нем. Но каким образом он перебрался из застегнутого кармана джинсов в вызванное из дворца платье? Значит, я неосознанно не желала с ним расставаться.
Присев, я подняла флакон, и задумчиво погрела его в ладонях.
Филидэль, Филидэль… сколько же на тебе завязано событийных узлов? Сколько загадок ты унес с собой в могилу?
И как же мне отчаянно жаль, что ты все таки умер. И как мне в это не верится…
Но в любом случае мой король не мог ошибиться. Если сказал, что была принесена сакральная жертва, то так оно и было. Сказочный дипломат умер, унеся с собой все секреты и оставив множество проблем.
Вот как с Великим Ясенем, например.
Хм, Ясень…
Я еще раз посмотрела фиал на просвет и задумчиво прикусила губу.
Великий Ясень, он же Изначальный, он же Легендарный, он же Разделенный. Тот самый, у которого некогда фейри и фоморы клялись, что будут жить мирно, и не сдержали своих клятв, а потому он раскололся на две части и погибает.
Тот самый Ясень, который помнит времена, когда могильники Сен Маг еще были цветущей долиной и там жило племя Партолона. Мирное или не очень – другое дело. Но оно жило – ровно до того момента, как фоморы и фейри не решили иначе.
Нельзя сказать, что я чувствовала хоть какую-то личную, кровную печаль по этому поводу, даже несмотря на то, что, по заверениям некоторых фейри, в моих жилах есть капля крови партолонцев. Сколько веков назад мой предок из рода людей согрешил с кем-то из этого племени? Слишком давно, чтобы ощущать хоть какую-то ментальную принадлежность к давно умершим… а уж тем более к встающим из могил.
Но если говорить о справедливости… Они тоже имеют право мстить.
В любом случае я знаю, чем буду заниматься завтра. Не мертвецами, не фоморами и даже не обязанностями королевы.
Меня не устраивает то, что за меня вечно расплачиваются другие, а я лишь пожинаю плоды и существую дальше.
Кэйворрейн должен Легендарному Ясеню из-за меня. И, возможно, долг уже стал неоплатным: ведь Филидэль умер и, скорее всего, детей у него не осталось, иначе бы Неблагой король об этом знал.
А еще, не исключено, что можно спросить у Ясеня совета. Он – одно из Великих Древ волшебной страны. И просто обязан как минимум догадываться о том, как предотвратить великую войну. Потому что это будет война на уничтожение.
С этими мыслями я и уснула.
С этими мыслями и с решимостью. С уверенностью, что я больше не буду декоративным приложением к короне Неблагого двора и красивым сосудом для силы, которую можно использовать как угодно.
Глава 18
О том, что в гостях хорошо, а проблемы все равно решать надо
Не знаю, сколько я спала. По ощущениям – вечность, но когда я открыла глаза, солнце уже вовсю светило за окнами.
Я позволила себе несколько минут бездумно смотреть в потолок, а после поднялась одним-единым, слитным движением. Сняла пижаму, аккуратно положила ее на кровать и озадаченно потерла нос, в одном белье остановившись перед вчерашним платьем. Если у этого роскошного наряда и были недостатки, то с одним из них я только что столкнулась. Его нереально надеть самостоятельно, не используя магию.
Но когда я, вздохнув, начала прикидывать, сумею ли повторить свое вчерашнее чудо вот так просто, не имея особой нужды и большого желания, раздался стук в дверь.
– Войдите, – разрешила я, разворачиваясь.
– Добрый день, прекрасная королева! – Голос Лирнестин был мягок и текуч, словно воды ее родного ручья, где брали начало суть и магия глейстиги. – Сид сообщил мне, что вы проснулись, и потому я взяла на себя дерзость предложить вам помощь в
