— О! Это ожидание будет нестерпимым! Она очень хороший собеседник.
— Серьезно? — Уточнил один из жрецов, явно не ожидавший такой рекомендации.
— Конечно! Иная женщина может голос сорвать, доказывая, что может молчать. А эта нет. Это молодец. Слушает. Смотрит. Иногда чешется, правда, когда черви слишком сильно грызут. Но что ни рассказывай — все по душе! Мечта, а не женщина!
— Отдайте! — Повысил голос темный жрец, поняв, что Всеволод шутит. — Вы поклялись? Или вы отказываете выполнять магическую клятву? Вы не обозначали условий. Значит их назначаем мы. За отказ — смерть!
— Не шумите. Сейчас приведу.
Сильвана, наблюдавшая за этой сценой из ЦКП, в этот момент посмотрела на Виконию напряженным взглядом. Но та лишь улыбнулась и, кивнув на экран, произнесла:
— Смотри и наслаждайся.
А в портальной зале разворачивалось очень занятное действо. Всеволод скоро вернулся, ведя за собой низшее зомби болотного гоблина… гоблинши, точнее, с какой-то табличкой, висящей на обвисшей и слегка подгнившей груди.
— Это что? — Спросил темный жрец.
— Это зомби под названием «Сильвана из дома Лунного света». Видите, вон и дощечка с надписью висит, чтобы не перепутать. — После чего, поднял руку и произнес: — Сим отдаю обещанное по первому вашему требованию. — И руку охватило красное свечение, убирая поставленный ранее там значок.
— Как?! Как это возможно?!
— Вот так. Усохла она. Подделка. Думаете я шутил, подозревая обман? Нет. Это и есть настоящий обман!
— Нет.
— Что нет? Чем она вам не нравится? Сиська — сиська, лапка — лапка, даже цветок в волосах есть.
— Нет!
— Что нет? Значит вас самих обманули. И да. С десятью процентами… вы знаете, я прочел очень интересную книжку. Называется «Мерцание Ио». Не всю, конечно. Там за полсотню толстенных томов мелким почерком. Драконы, знаете ли, очень любили ставить опыты и много писали. Но один мой друг помог с поиском нужных сведений. Так вот. Чтобы начать передавать ману от одной печати другой, нужно утвердить мастер-печать. И сколько маны отбирается решает владелец мастер-печати, куда она и поступает. Хоть десять процентов от выделяемой, хоть сто, хоть вообще всю, включая, ту, что затягивает с соседних территорий. Вы знали об этом?
— Что это меняет? Мы оговорили десять процентов.
— А то, что клятва мертвого пуста. В случае ее нарушения он просто умрет. В вашем случае — возродится заново. Интересен еще один момент. Если врубить всасывание маны на полную, образуется воронка, размер которой зависит от площади печати. В моем случае воронка захватит большую часть королевства Моргар и пустошей, оставив Кха-ро-Редан в полной безопасности. Ах да. Воронка. Это зона магических аномалий пострашнее пустоши. Пройти через пустоши можно. Через воронку — нет. Добраться даже до ее центра практически нереально. Иными словами, вы уничтожили бы все живое и в графстве, и в королевстве, получив просто чудовищный непрерывный поток маны, от которого вас было бы практически невозможно отрезать.
— Вы сгущаете краски, — осторожно произнес темный жрец.
— Я в чем-то ошибся? Или вы будете уверять меня в своем благородстве? Вы обманули меня! Подсунули куклу и захотели погубить!
— Зомби была настоящей! — Воскликнул сбитый с толку темный жрец.
— И эта тоже настоящий зомби! Но не тот, о котором вы рассказывали! — Закричал Всеволод и, выхватив висевший сзади за поясом ритуальный кинжал Ллос, всадил его в череп ближайшему жрецу.
Вспышка тьмы. И тело темного жреца словно сжало невероятной силой. Как назгула в известном фильме от удара Эовин. Всеволод присел, откинул ткань балахона и поморщился. Бедолагу смяло в какой-то высушенный комок костей и пергамента.
Второй жрец ринулся в портал. Но тот осыпался светящейся пылью прямо перед ним. Так что этот кадр «рыбкой» пролетел арку и растянулся на каменном полу, где и получил свой «удар милосердия» в голову, скрючиваясь и жутко усыхая после принесения в жертву.
— Запроси переход туда, откуда они пришли. Для одного. От меня. — Произнес граф, обращаясь к хранителю портала.
Несколько секунд. И голубая вспышка заполнила портальную арку водянистым, колышущимся маревом. Всеволод вручил зомби иссушенные трупы жрецов и отправил в портал, закрывшийся с той стороны сразу же после прохода. А на невысказанный вопрос хранителя, развел руками и заявил:
— Нет, ну а что? Мусор-то куда-то девать нужно. Надо было действовать, словно на эмоциях. Пускай сами утилизацией своего говна занимаются…
Пять минут спустя Всеволод вошел на ЦКП.
— Хорошая штука я тебе скажу! — Воскликнул он с порога, размахивая жертвенным кинжалом Ллос. — И да — догадка подтвердилась. У них узел Зула в головах, как у скелетов. Неожиданно, да? На. Держи, — крутанув «ножичек» в ножнах он протянул его Вике рукояткой.
— Оставь себе. Подарок. Богиня очень довольна твоей жертвой.
— Меня, случаем, сейчас не в жрецы записывают?
— Можно. Но придется сменить пол. Не хочешь? Тогда считай этот кинжал данью уважения. Подарком. Никто не может взять это кинжал без позволения богини. Иначе смерть.
— Благодарю. Ценный подарок, — произнес парень, убирая кинжал в ножнах за пояс. Скосился на Сильвану. — Ну что ты такая кислая? Бери пример с меня! Не будь унылым дерьмом! Будь озорной какашкой! Или что, ты думала я тебя сдам этим наркоманам? Нет подруга. С дурдома выдачи нет.
— Я раб Дол-Гула, — произнесла она, чуть прикрыв глаза. — И он может отдавать мне приказы даже из-за Черных утесов. И он приказал. Убить тебя.
— Э-э-э… — напрягся Всеволод.
— За неповиновение — боль, — сказала она и ее скрутил страшный спазм, уронивший на колени. А хоть и мертвое, но удивительно красивое лицо замерло перекошенное жуткой гримасой страданий в беззвучном крике.
Это было страшно. Очень. Особенно крик. Сильвана даже не пискнула, но у парня дыхание перехватило. Отголоски тех, поистине жутких ощущений доходили до него кошмарными фантомами. Он впервые в жизни понял, что такое сопереживание по-настоящему. Не формально, на словах, а вот так — когда тебя едва не сносит волной чужой нестерпимой боли.
Но вот основной спазм прошел и волосы у графа на загривке улеглись. Сильвана даже смогла вернуть телу относительно естественное положение, а не ту вывернутую форму.
— Убей… Умоляю… — тихо просипела она, а глаза… он не смог в них смотреть… это оказалось выше его сил. Вроде бы — мертвые и безжизненные. Но те искры эмоций, что там мелькали, выглядели страшнее любой бури. Словно плачущий камень.
— Ты можешь что-то сделать? — Спросил Всеволод Вику.
— Могу.
— Сделай!
— С какой стати?
— Это же твоя подруга!
