Марихен.
Она полностью вошла в свою роль.
– Это инвалидная коляска Квинна. – Я говорила очень медленно, надеясь, что, пока произнесу предложение до конца, мне в голову придёт какое-то удачное объяснение.
– Ты имеешь в виду сына фон Аренсбургов? – спросила тётя Бернадетт, а Марихен задала самый логичный следующий вопрос:
– А где же сам маленький хулиган… э-э-э… то есть Квинн?
«Ах да. Он всего лишь пролез сквозь триптих в пограничный мир. Когда он вернётся, вы сможете всё увидеть собственными глазами и, скорее всего, грохнетесь в обморок от страха. Но у меня для вас хорошая новость – туннель и свет, на который души идут после смерти, это правда».
– Я… Э-э-э… Я здесь без Квинна, – сказала я. – А только с его коляской.
«О господи! И что дальше? Зачем бы мне было тащить в церковь его инвалидную коляску?»
Тётя Бернадетт раздражённо глядела на меня, наверное, задавая себе эти же вопросы. Но затем она присела на другую сторону скамьи и сказала:
– Понимаю.
«Что, правда? Тогда она соображала гораздо быстрее меня».
– Твоя мама уже начала волноваться, что ты слишком рьяно взялась за это задание, – продолжала тётя Бернадетт.
Марихен присела рядом и с сочувствием заглянула мне в глаза:
– Значит, ты пришла вовсе не для того, чтобы зажечь свечку за мир во всём мире, так ведь? Ты молилась за Квинна.
– И в этом нет ничего предосудительного, – добавила тётя Бернадетт. – Тебе следовало только… знаешь, мы можем просить Бога о помощи, но никогда не нужно забывать, что у него есть план. И что его помощь, возможно, проявится не таким способом, на который мы надеемся.
«Ах, вот оно что. Кажется, они подумали, что я притащила сюда эту коляску для того, чтобы с ней помолиться, для полноты эффекта так сказать».
Никакого смысла в этом не было, так мог бы поступить только сумасшедший, но лучшего объяснения я так и не придумала, поэтому лишь рьяно закивала.
– Вы как в том мультике про Хайди и Клару, – с восхищением прошептала Марихен. – Квинн стал твоей Кларой.
– Что-что?
– Хайди и Клара! Одна девочка заботилась о другой. На лето Клару, которая всю жизнь просидела в инвалидной коляске, привезли в Альпы к Хайди и её дедушке, и вдруг случилось чудо: Клара встала на ноги. – Марихен была вне себя от возбуждения, я уже испугалась, что она вот-вот начнёт напевать вступление к этому мультику. – Папа говорит, что исцеление Клары формирует в нас неправильное представление о болезни и уходу за больными.
«Ой, начинается. Теперь пришёл черёд мудростей и правил жизни от моей кузины».
– Я думала, что Клара вылечилась благодаря чистому горному воздуху и козьему молоку, – сказала я.
В других условиях я бы сейчас попыталась как можно быстрее сбежать от назойливой лекции, вежливо попрощаться и закрыться в своей комнате. «Улыбаемся и машем», – как говорила тётушка Беренике. Но сегодня эта стратегия не сработала бы, потому что моя Клара в любой момент могла выскочить из картины. Квинн во мне нуждался, поэтому надо было как можно быстрее избавиться от назойливых тёти Бернадетт и Марихен. Вот только как?
– Это одно и то же, – настаивала Марихен. – Клара в конце исцеляется от своей болезни – и это неправильное послание. Так говорит папа. Понимаешь?
Я знала, что совершаю ошибку, но тем не менее не сдалась:
– Нет.
Марихен обиженно поджала губы, но я чувствовала, как она придумывает другие идиотские примеры в подтверждение своей теории. Глаза её горели от миссионерского рвения. Пока я буду ей перечить, мне от этой зануды не избавиться. В придачу рядом сидела ещё и тётя Бернадетт.
– Марихен просто хочет сказать, что у Бога есть план для каждого из нас, и принять его – наш долг. – Голос её звучал назидательно, впрочем, как всегда, если она пыталась втолковать что-то заблудшей овечке, то есть мне. – Даже для бедного мальчика фон Аренсбургов у Него есть план.
Худшее в такого рода беседах – мне всегда было, что возразить, в голове рождалось целое множество возможных ответов, а приходилось смиренно молчать. Я потупилась и, пересилив себя, пробормотала:
– Наверное, вы правы. Попробую в следующий раз молиться по-другому. – Тётя Бернадетт выглядела так, будто собиралась тут же присоединиться к моей молитве, поэтому я на всякий случай добавила: – В одиночестве.
– Конечно-конечно, – к моему облегчению, ответила тётя Бернадетт и встала. – У тебя всё получится. Кстати, красивая блузка. Пойдём, Марихен. Надо ещё успеть к мяснику. И в этот раз повяжи свою шаль как следует.
Проходя мимо меня, Марихен разочарованно скривилась.
– Мама! Может, Квинн вообще не Матильдина Клара, – бубнила она, переступая порог церкви. – Луиза говорит, что Матильда в него просто влюбилась.
«Что? Какая же вредная всё-таки эта Луиза. И какая проницательная. Увы».
– Чепуха, – ответила тётя Бернадетт. Она говорила шёпотом, но отличная акустика церкви доносила до меня каждое слово, даже с множеством отзвуков. – У мальчика сотрясение мозга, и он навсегда останется инвалидом.
Я еле сдержалась, чтобы не вскочить и не прокричать что-нибудь в ответ.
– Вот именно, – сказала Марихен. – Поэтому-то Матильда и надеется, что теперь у неё появился шанс. Так говорит Луиза.
Ещё пару секунд эхо повторяло на разные лады «Луи-за… иза… грыза…», а затем двери церкви наконец закрылись.
Маленький каменный демон тут же опять стал видимым. Он сидел на том же месте, что и прежде. Я была рада отвлечься от мыслей, которые вызвали во мне слова Марихен.
«Интересно, он слышал весь наш разговор?»
– Сразу по двум пунктам, – сказал он. – Во-первых, это никакая не красивая блузка. А во-вторых, как этот мальчишка фон Аренсбургов, сидящий в инвалидной коляске, умеет проходить через порталы?
– По первому пункту – сама знаю. На второй пункт я тебе отвечу только в том случае, если ты взамен тоже мне кое-что расскажешь. – Я застегнула до самого подбородка молнию куртки, чтобы от блузки не было заметно ни ниточки.
– Договорились, – тут же откликнулся демон. – Ты мне – я тебе. Но своё имя я говорить не собираюсь, так и знай.
– Тогда я сама придумаю тебе прозвище, – отозвалась я.
– Вот спасибо. Лучше уж я сам себе придумаю, прежде чем ты назовёшь меня Фифи или Хрюхрю. – Зверёк вздохнул. – Обращайся ко мне просто Бакс.
– Бакс??? – Я еле сдержалась, чтобы не сказать, что придумала для него гораздо более милое и звучное имя. – Ладно, тогда держи первый вопрос, Бакс.
– Только не надо произносить его так, будто это самое странное или смешное имя на свете, – раздражённо перебил меня демон. – Бакс – это сокращение от Баксимилиан.
