том, как угодить правительству.
Я спрашиваю, а как это сочетается с имиджем толерантности сирийского государства по отношению к христианам.
– Толерантность? Что вы имеете в виду? Да, правительство дало христианам определенные преимущества, но если мусульманин обратится в христианство, он будет убит, а проводивший крещение священник будет сурово наказан. О какой толерантности вы говорите?
Все сирийские христиане, с которыми мне удалось пообщаться, на этот момент находятся в Бейруте. Однако я хочу побеседовать с христианином, живущим в Сирии, поэтому из своего гостиничного номера в Бейруте звоню епископу Йохану Ибрагиму, живущему в центре одного из наиболее пострадавших сирийских городов – Алеппо.
Дозвониться мне никак не удается, и через несколько дней бесплодных попыток я сдаюсь. Несколько недель спустя, будучи уже в Дании, я наконец все-таки с ним переговорил, застав его по дороге на Кипр. Мы общаемся около получаса, по его словам, Алеппо стал «мертвым городом: все живут в страхе, там нет ни работы, ни школы, ни бензина». По его словам, треть христиан уже покинули город: «Они бежали в Ливан, Армению и Европу».
Он сообщает и о том, что многие христиане были похищены. Ему лично известно уже более 120 случаев, однако он уверяет меня, что это не дело рук Свободной Сирийской Армии – группировки, поддерживающей Асада. Ответственны за похищения исламисты, которые приходят из Пакистана и Афганистана. Это они убивают христиан – причем некоторых только потому, потому что те христиане.
Архиепископ Йохан Ибрагим не поддерживает ни идею военного вмешательства Запада, ни поставку Западом оружия для повстанцев. «Это лишь продлит войну, – говорит он. – Остановить кровопролитие можно только мирными переговорами».
Я спрашиваю, что, на его взгляд, ожидает Сирию после падения режима Асада – он не думает, что при победе повстанцев к власти придут исламисты. После такого осторожного оптимистического заявления я благодарю его за уделенное время, в ответ он предлагает поддерживать контакты и звонить ему, если возникнет необходимость.
22 апреля 2013 г., через месяц после нашего разговора, архиепископ Йохан Ибрагим был похищен неподалеку от Алеппо вместе с епископом Полом Язиги. Они были остановлены вооруженными людьми, когда осуществляли гуманитарную миссию в городке неподалеку от турецкой границы. Их шофера убили. На момент написания книги они числятся в списке пропавших без вести.
И какое же будущее ожидает христиан? Новый Ирак?
Глава 4. Ирак
Почему был убит Абдул Джабар? За что воскресным вечером в апреле 2003 г. люди в масках застрелили его из пистолета с глушителем, когда он выходил из машины перед своим домом в Мосуле?
Пятидесятишестилетний Абдул Джабар стал последним из многих христиан, похищенных и убитых в Мосуле в 2003 г. Был ли он лишен жизни за принадлежность к христианству или же просто оказался в неправильном месте в неправильное время, вряд ли когда-нибудь удастся выяснить. В подобных случаях никаких объяснений не дают. Большинство считают это убийство кровавым актом в преддверии местных выборов, которые прошли в Ираке пару недель спустя. Сразу после войны 2003 г. вплоть до выборов по всей стране был открыт сезон убийств христиан и сочувствующих. В последующие недели прокатилась волна покушений на политиков и обычных мирных граждан. Только в апреле в результате терактов погиб 561 человек[206].
На следующий день после этого убийства я отправляюсь на похороны Абдула Джабара в Бахдиду, крупный христианский город, что в 32 км от Мосула. Я хочу быть среди людей, которых последние 10 лет гражданской войны лишили мира. Среди всех посещенных мною стран арабского мира Ирак, безусловно, наиболее опасен; здесь чаяния всех гонимых христиан сводятся к одному: бежать. В Мосуле, родном городе Джабара, имели место самые страшные случаи убийства христиан. То же самое можно сказать и о столице Ирака Багдаде.
В полупустой церкви происходит отпевание. Я занимаю место в центральном ряду неподалеку от входа, откуда могу наблюдать стоящего перед гробом полного рыжебородого епископа Никодимоса Дауда Матти Шарафа. В руке у него золотой скипетр с двумя позолоченными маковками, в объятиях которых лежит крест. На крышке гроба – фотография убитого.
– Убийца – не тот, кто убил Абдула Джабара, – говорит епископ в проповеди. – Это те, кто заставили его это совершить.
Произнося в этот весенний день в огромной мраморной церкви свою пламенную речь, он покрывается испариной.
– Через пять-десять лет в Ираке не останется христиан, которых они могли бы убить, и когда это наконец произойдет, они начнут убивать друг друга, – заявляет он.
Немного смущенный тем, что пришлось напроситься на участие в такой личной семейной церемонии, я вспоминаю слова, нередко звучавшие, когда речь заходила о 11 сентября 2001 г.: теракт Аль-Каиды изменил мир. Несомненно, все так; но изменения произошли, прежде всего, в жизни членов этого прихода, которые всегда жили и продолжают жить в этой стране. А для большинства жителей западного мира эти изменения пока что сводятся разве что к неудобствам, с которыми приходится сталкиваться перед посадкой на самолет.
Одиннадцатое сентября 2001 г. привело к вторжению в Ирак в 2003 г., что, в свою очередь, спровоцировало арабскую весну, после которой изменение христианской демографии в стране стало вызывать озабоченность. Нет точных данных о том, какое количество христиан проживало здесь перед началом войны, предположительно от 1,2 до 1,5 млн человек, что составляло около 4 % населения[207]. Теперь христиан менее 300000 человек, всего 0,9 %[208]. Кроме как катастрофой такое положение никак не назовешь.
Во время своей поездки, пообщавшись с довольно большим количеством иракских христиан, я стал понимать причины, заставляющие многих покидать страну. Честно говоря, мне самому захотелось полететь первым самолетом домой, несмотря на то что раньше мне никогда не доводилось встречать столько радушия и гостеприимства, как в среде христиан, которых мне удалось здесь посетить.
Сидя на церковной скамье, я имел возможность проанализировать и свою прежнюю самонадеянность. Сам я поддерживал войну точно так же, как и датская армия, как известно, принимавшая участие в обстрелах, которым ко времени моего посещения Ирака весной 2013 г. исполнилось уже 10 лет. Падение режима развязало руки межрелигиозному насилию, когда сунниты и шииты устраивали между собой резню, за организацией которой нередко стояло религиозное руководство. При этом обе группы преследовали христиан, обвиняя их в союзничестве с Соединенными Штатами.
У меня нет ответа на вопрос, какие действия должны были предпринять союзники Америки в данной ситуации. Без сомнения, режим Саддама Хусейна стоил сотен тысяч иракских жизней, существовало множество причин для его свержения, даже несмотря на то что никакого ядерного оружия в итоге так и не было найдено.
