– Никаких резких движений! Хочешь, чтобы швы разошлись? – Но Рем отверг ее помощь и спрыгнул со стола, хватаясь за бок. – Идиот, я же предупредила! – ринулась к нему, намереваясь осмотреть.
– Ты медсестра и диктатор в одном лице? – не к месту язвил Рем.
Алу же защищалась как привыкла: кусала в ответ.
– Если будешь продолжать в том же духе, я стану твоим палачом.
– Как страшно, – усмехнулся, не воспринимая угрозы хрупкой девочки всерьез. – Где еще то обезболивающее? – огляделся вокруг.
Алу поставила перед ним виски:
– Не советую злоупотреблять: алкоголь, как антикоагулянт, снижает свертываемость крови и…
– Остановись, – перебил ее Рем. – От твоих лекций у меня еще и голова разболится.
Рем был груб и несправедлив. Его агрессивность вполне вероятно вызвана состоянием шока после ранения, но это не оправдание нападкам на Алу. Она не заслужила такого обращения.
– Не веди себя как свинья, Рем, – вступилась за нее, – просто поблагодари.
Он повертел в руках бутылку с виноватым видом и, явно нехотя, выдавил из себя:
– Благодарю, Аминар, – почтенно склонив голову.
Алу в тот же ми преобразилась: из нескладной девчонки, что непрестанно грызется со старшим братом и чуть ли не на побегушках у всех, она превратилась в высокородную особу, что способна повелевать человеческими жизнями. Но казалось, эта роль ей претила, она словно чувствовала себя не в своей шкуре.
– Рада была помочь, – сухо вымолвила. – И мы не в Кариаре, называй меня просто Алу, – постепенно становилась прежней затравленной девочкой. – Перед лицом войны мы все равны.
Знала, что последняя фраза принадлежит не ей. Могла отчетливо представить, до малейших интонаций, как ее произносит Дан.
– Что здесь происходит? – внезапно его голос прокатился по комнате. Невозмутимый тон заставив всех оторопеть.
Пока я собиралась с мыслями и подбирала нужные слова, Дан вплотную подошел к Рему. Задержал взгляд на заклеенным пластырем боку, потом перевел на лицо. Во всех смыслах этого слова смотрел сверху вниз, хотя Рем не уступал ростом. Не сомневалась, что Дан узнал его, но в этот раз не стал опускаться до ребяческих разборок.
– Харп? – лишь поинтересовался.
– Да, – скрипя зубами, ответил Рем.
– Уничтожил? – продолжал Дан беспристрастный допрос.
– Только ранил, – Рем будто боролся с собой, каждое слово давалось с трудом.
Дан взглянул на меня, бегло изучая мое тело на наличие признаков травм или ранений. Убедившись, что я невредима, изрек уничижительное:
– Главное, ее отстоял, – сделал шаг назад. Напряжение в комнате чуть спало. Мы с Алу переглянулись, переводя дыхание. – Можешь остаться, – Дан вынес вердикт.
– Спасибо, но я не нуждаюсь в приюте, – воспротивился Рем.
Но Дан не желал получать отказ на свое щедрое предложение.
– Я велел остаться, – взмахнул рукой, проделал замысловатый пас пальцами, точно такой же, каким некогда мой отец вырубил меня, и Рем поник, потеряв сознание. Из ниоткуда возник Энтал и подхватил парня.
– Нельзя было поговорить по-человечески? – разозлилась я. Его стремление довлеть над всеми и всё контролировать порой переходила границы. Границы человечности.
– Мы не люди, Мир-Рия, – надменно поправил меня.
Я могла привести ему множество аргументов, чтобы возразить, но все они резкие, едкие уколы. А я не хотела делать Дану больно. Промолчав, я прошла мимо него.
Поднялась в спальню Дана – единственное место в доме, где я точно знала, что отыщу ванную. Кровь на руках высохла и неприятной коркой стягивала кожу.
Несчетное количество раз намыливала руки и смывала под краном. Старательно вытирала полотенцем до боли и красноты. Казалось, что чужая кровь въелась в кожу. Как кровавая метка.
Сердито отбросила полотенце и взглянула в зеркало перед собой. В отражении за своей спиной увидела Дана. Не слышала шагов, не почувствовала имирта. Такая непозволительная рассеянность в будущем может стоить мне жизни. Или жизни близких. Не нравилось, что я начинала воспринимать смерть, как нечто повседневное. Но теперь такова моя реальность.
– Это был не харп, – продолжала смотреть на отражение Дана. Заметила заинтересованность, но не более. Он не верил, что я в состоянии отличить харпа от живого человека. – Он сказал, что его зовут Идир, – выложила все факты.
Дан напрягся, по лицу пробежала тень сомнения:
– Ты уверена?
– Уверена ровно настолько, насколько ему можно верить, – а я понятия не имела, стоит ли доверять незнакомцу, которому известны обо мне мельчайшие подробности. – Кто он? – повернулась к Дану, чтобы видеть его лицо. В очередной раз озвучила вопрос, на который никак не могла получить ответ. Все оказывались говорить, никто не хотел признаваться. В чем-то отвратительном, раз это их знакомство такая тайна за семью печатями.
– Он из хадитов, – пояснял совершенно не интересующие меня детали, – народности, что живет в северной части Кариара – Апне.
– Наплевать на его происхождение, скажи, что ему нужно.
Дан в привычной манере игнорировал нежелательные расспросы.
– Поживешь здесь какое-то время, – бескомпромиссно объявил.
Злило, что он замалчивает столь важные вещи. Неужели после всего я не заслужила правды?
– Почему он ищет тебя? – давила, не собираясь сдаваться.
– Видимо, чтобы отомстить, – наконец получила хотя бы один вразумительный ответ.
– И за что он мстит, Дан? – тянул из него каждое слово.
– Он считает, что я пытался убить его.
Я устало закрыла глаза. Уверена, это лишь вершина айсберга, и если капнуть поглубже, откроются еще более ужасающие моменты из жизни Дана. Не хотела слышать о кровавых расправах, отрезанных головах и неудержимой жажде мести.
– Не думай об этом, – Дан осторожно дотронулся до моей щеки, будто неуверенный, что я позволю прикоснуться к себе. – Я обо всем позабочусь, – ладонь скользнула на затылок, утопая пальцами в моих волосах. – Но тебе придется остаться, – горячие губы накрыли мои. – Если ты будешь далеко, я не смогу защитить тебя, – упорствовал, уговаривая меня поцелуями.
– А кто защитит тебя? – вскинула взгляд. Мне стало по-настоящему страшно: я не могу потерять Дана.
Самое отвратительное, что я абсолютно беспомощна.
Глава 14– Ты что, уже подох там? – передо мной потрепанные временем и несметным количеством сражений ботинки. С точностью могу сказать кому принадлежит каждое кровавое пятно, что жутким рисунком расползлись по старой потертой коже. Всех их уже нет в живых. Идир опытный боец. А еще он жесток. Он всегда добивает. Оставлять в живых – значит наживать себе новых врагов.
