Глава 7. Сильнейшая из стихий
Трудно было узнать это место, но мне удалось. Зеленая трава пожухла, пожелтела. Хрустела и осыпалась прямо под ногами. Могучее древо, демонстрировавшее особенности природы всех четырех времен года, стонало под тяжестью собственных ветвей. Чистое голубое небо затянуло дождевыми тучами, грозящими вот-вот пролиться на священный остров сильным ливнем.
Изменения коснулись и прекрасного Сезона, за спиной которого в отключке лежали мои друзья. Мужчина постарел лет на двадцать. Разноцветные оттенки его волос изрядно потемнели. Магия увядала в нем.
— Я же сделала то, о чем ты просил, да? — осторожно осведомилась.
Мне не ответили.
— Ты же не навредишь им?
Вновь тишина.
— Я хочу знать! Как они станут новым Сезоном! И как они будут существовать, и где будут жить, — принялась загибать пальцы. — Чем заниматься, что есть. Я тебе не просто материалы предоставила для очередных опытов. Это мои друзья!
Порывистый ветер задувал в спину. Начиная терять терпение, сделала шаг к древу.
— Кто сказал, — наконец соизволило божество открыть рот, — что новым Сезоном станут они?
Замерла, как вкопанная.
— Кто такие нейтралы, знаешь ли ты? — задал верховный стихийник еще один каверзный вопрос. — Сколько стихий должно существовать на самом деле? Нет? Четвертая стихия не пробудилась и по сей день. Вы, так называемые «нейтралы» — носители ее. Сосуды пустые, которые никто, кроме вас самих, не в состоянии наполнить. Ответить я могу, почему она всё еще неуправляема вами.
Четвертая стихия?! За восемнадцать лет впервые услышала о таком!
— Потому что сделали вас такими. Слабыми, ничтожными, смиренными. Огнем, водой и землей вы ведомы. У вас нет воли не только пробудить стихию. У вас нет воли сопротивляться большинству. Таким, как вы, природа неподвластна. Подчиняется она лишь тем, кто достоин ее.
— Если всё так плохо, то что я здесь забыла?! — крикнула, сжав кулаки. За много сотен лет нейтралов так не унижали, как сейчас их унижает божество.
— Сказал же я, что вы — сосуды пустые. Мог выбирать из вариантов множества, покуда избранные мной свои дела творили. Но кровь стихийная в тебе лишь прижилась.
— Так это ты промывал моим родителям мозги? И Сириусу?!
— Для дела всеблагого потери допустимы. Но план не удался. Пришлось идти путем другим.
— Каким же, интересно?
— Чтоб силы тебе отдали добровольно.
— Никто их не отдаст! — кинула быстрый взгляд на лежавших позади Сезона друзей. Пусть только попробуют!..
— Уже отдали.
— В два раза больше…
— Что?
— В два раза больше… сдал.
Подождите… Каким же расчудесным способом ему удалось всё это провернуть? Куда уходила вторая доза крови?
— Рин!
— В два раза больше сдал! В два раза больше, сосунки!
Я не помню ни капельниц, подключенных ко мне. Ни больничных коек, на которых бы я лежала. Никаких процедур, кроме тех, что проводили ребятам!
— Нормально? Голова не кружится? Тошнота? Слабость?
— Прекрасно. Рас-чу-дес-но!
А в случае с Миши и подавно не успели бы ничего сделать. Я помню каждую минуту с тех пор!
— Пусть и сказал я, что стихий всего четыре, — продолжал мудрствовать Сезон, пока я скользила взглядом по рукам, пытаясь отыскать незамеченные следы от катетеров. Ни одного укола. Ни одного! — Но, пожалуй, любовь — стихия сильнейшая над остальными. Ее силы воистину безмерны. Прекрасны и, порой, ужасны последствия.
— Всё еще не понимаю, к чему ты клонишь!
Ощутив резкую боль во всем теле, упала на коленки, уперлась руками в землю. Словно все внутренности одновременно пришли в движение, принялись изворачиваться внутри меня, напитываясь чем-то странным извне. Нестерпимо зачесалась голова. Мои белые волосы длиной чуть ниже плеч необычайно быстро увеличивались в объеме и длине. Падали на глаза, щекотали руки, стелились теперь по хрустящей траве. Немели губы, веки. Подрагивая, меняя свою форму.
Вырвало. Неудивительно, учитывая, насколько сильное давление испытывал организм. Что вообще происходит сейчас? Зачем эти издевательства?
Подняла плывущий взгляд.
От каждого из ребят полупрозрачной лентой по воздуху текла неизвестная субстанция. Красная, синяя, коричневая. Второй конец ленты тянулся ко мне, обвивая мое тело с головы до ног. Принося страдания, но при этом наполняя меня. Наполняя пустой сосуд, коим я и являлась до недавнего времени.
— Добро пожаловать в этот мир, Сезон, — громогласно приветствовал всевышний мою новую ипостась. — Природа, живая и неживая, склонится перед твоей силой. Ты будешь черпать ее отовсюду. Твое существование дарует жизни, оно же облегчит смерти.
Я видела, как друзья забились в конвульсиях. Их волосы постепенно белели, мои — окрашивались в красный, синий и русый. Дрожащими пальцами ухватилась за длинную разноцветную прядь, прижала ее к щеке.
— Нет… — прошептала, едва шевеля губами.
— Что?
— Нет…
— Сумасшедший только откажется от силы и красоты, свыше даруемой.
Миши закричал. Так закричал, что его вопль звонким эхом ударил по барабанным перепонкам. Я схватилась за голову.
— Нет!!!
