Книга Чайлдфри - Тала Тоцка

Во второй раз Катя очнулась от несильного, но хлесткого удара по щеке. Вдруг разом вернулись все ощущения, щека загорелась, и она с возмущением отбросила руку, собравшуюся хлестнуть еще раз.

— Прекратите! Что вы деретесь?

Снова над ней нависло лицо, знакомое по снимкам в доме над рекой, а еще пугающее своим сходством с Авериным. С младшим Авериным, стало быть, перед ней старший? Если конечно это не глюк.

Катя осмотрелась вокруг — большая комната-холл с диваном, на котором лежала сейчас она, и камином в углу, над которым сушился ее купальник. А потом страшная догадка пронзила мозг.

— Кто меня раздел? — грозно спросила она мужчину, приподнимаясь и придерживая одеяло на груди обеими руками.

— Кто, кто… — буркнул тот, — Агния Барто. Ты здесь еще кого-то видишь?

— Вы... — Катя чуть не задохнулась, — вы… Да как вы посмели! Вы маньяк!

— Маньяк, маньяк, успокойся, — он придавил ее плечи, и она снова упала на подушку, — не переживай, я когда тебя раздевал, специально зажмурился. Откуда ты меня знаешь, девочка?

— Я вас не знаю, видела на фото, — Катя снова попыталась сесть, — никак понять не могла, почему мне в вас все кажется знакомым.

— Фото? Это какие?

— Там много разных было. Где вы рыбу ловили, с носом таким длинным, марвин, кажется.

— Марлин, — поправил Аверин и добавил ворчливо: — Такой диван сломали, извращенцы озабоченные..

Катя густо покраснела и отвела взгляд. А он вдруг переменился, ухватил ее за подбородок и заглянул в глаза с тем самым выражением отчаянной тревоги.

— Что, перегнули мы палку, девочка? Сломали тебя?

Его голос звучал как звенящая струна, и когда до нее дошел смысл сказанного, ее захлестнуло волной стыда и негодования.

— Что… — она даже захлебнулась воздухом, — что вы себе вообразили? Что я решила спрыгнуть со скалы и утопиться?

— А разве… — его лицо приняло растерянный вид, и Катя даже зубами заскрипела.

— В купальнике! Кто идет топиться в купальнике? Вы совсем тупой, Константин Маркович?

— Еще раз скажешь на меня Маркович, отнесу обратно и утоплю, — очень спокойно, даже чересчур, проговорил Аверин. — У меня любовница на полгода младше тебя.

— Нашли чем хвастаться. Кто тут еще извращенец! — фыркнула она, двигаясь дальше, потому что Константин Маркович уселся рядом с ней на диван и уставился своими черными рентгенами.

— Ну, — пригласительным жестом помахал он перед носом у Кати, — я жду. Весь извелся в ожидании увлекательной истории, какого перца ты среди ночи сиганула со скалы в воду.

— Не ваше дело, — натянула Катя одеяло повыше, — вы не мой папа, чтобы я отчитывалась. Вас никто не просил меня доставать из воды и тащить к себе домой.

— Ты тонула!

— Я не тонула! Я ударилась ногой об воду, но я в состоянии была доплыть до берега, там, к вашему сведению, лежит моя одежда и полотенце. На случай если утонуть не получится и меня волной прибьет к берегу, — Катя старательно язвила, и получалось на ее взгляд неплохо.

— Продолжай, — поощрительно кивнул Аверин, — у меня времени вагон, хоть до утра могу слушать.

— Дальше я ничего не помню, — развела руками Катя.

— Это я тебя приложил, — снова кивнул Аверин, в этот раз благосклонно, — ты меня укусила и брыкаться начала. А у меня как раз там расположены стратегические органы, я не мог рисковать.

— Откуда вы взялись? — подозрительно посмотрела Катя. — Вы что, следите за мной?

— Больно надо. Покурить вышел, вижу, принесло кого-то на мою скалу, присмотрелся — ты.

Катя скептически подняла бровь.

— Ночью!

— Так луна же!

— Ладно, — Катя встала, запахнув одеяло, — спасибо за теплый прием, я пойду.

— Сядь, — он поддел колени, дернул, и она плюхнулась обратно, — никуда ты не пойдешь, пока не расскажешь, какая вожжа тебе попала под хвост.

— Я не могу тут рассиживаться, у меня дети.

— Надо же, про клопов своих вспомнила! — восхитился Аверин, а потом будто настройки сбросил, и Катя вздрогнула. Его лицо сделалось злым и грозным. — А то, что ты шею себе свернуть могла, ты об этом не думала? Пацаны уже один раз осиротели, что ты делаешь, дура, зачем они тебе нужны?

Катя открыла рот, но неожиданно оттуда вырвался сдавленный всхлип, из глаз по щекам протянулись прозрачные дорожки. Она прижала ладони к лицу и разревелась так, как у нее давно не получалось — с надрывом, будто выворачиваясь наизнанку. И почувствовала, как ее обнимают его руки и притягивают к твердой как камень обнаженной груди.

— Катюша, успокойся, девочка, ну прости, я просто сам обос… испугался ты не представляешь как, — Аверин гладил ее по волосам, по плечам, и почему-то становилось легче, хоть ей дико не нравился дядька Клима. А вот плакать на его груди нравилось, это лучше чем в подушку в одиночестве. Легче. Загадка, да?

Катя вытерла слезы и отстранилась.

— Мне подружка посоветовала, — она еще раз всхлипнула и втянула носом воздух, — это техника такая, помогает избавиться от страхов и переживаний.

— Ну еще бы, — Аверин притянул ее обратно, потуже заворачивая одеяло и устраивая голову у себя на груди, — с отбитой башкой какие уж там переживания! А что за подружка? Не моргай, Катюшка, щекотно!

— Настя, — Катя снова нечаянно моргнула и зачем-то добавила, — я ее в гости пригласила, она скоро приедет.

— Правильно, умница, — он продолжал гладить Катю по голове, — как приедет, ко мне приводи. Я покажу ей техники, штук сто, выбивают абсолютно все страхи и переживания. Вместе с воздухом. Ну подумаешь, пара сломанных кроватей. Катюш, — Аверин склонил голову и заглянул в ее лицо, — это всем помогает. Ты же замужем?

— Мой муж ни при чем, — шмыгнула она носом. Аверин помолчал, а потом спросил совсем тихо:

— Что, так сильно его любишь?

Она кивнула и снова разревелась, уткнувшись лбом в такое же каменное плечо.

— Простите, — прошептала Катя, отстраняясь. Кто знает, сколько они просидели так в обнимку, она прижимаясь щекой к его груди, а Аверин положив подбородок ей на макушку. — Вам, наверное неудобно …