– Где Мэтти? – спросила она вместо этого (вернее, потребовала ответа).
Возможно, следовало оставить сестер наедине, для счастливого воссоединения, но Аксель решил прислушаться к голосу инстинкта. Голос утверждал, что Майю могут обидеть и что нужно быть поблизости.
– Мэтти в школе, – радостно ответила Майя, очевидно, не отдавая себе отчета в том, как холодно держится Клео, и после короткой паузы добавила: – В моей школе.
После отрывистого кивка Клео снова впилась взглядом в Акселя. Свои вопросы она, однако, адресовала сестре:
– Что за олух ночью пытался улечься ко мне в постель?
– Стивен! – ахнула Майя. – Я про него совсем забыла! – Она поспешно передала малышку Акселю, и тот не замедлил в нее вцепиться. – Боже, у меня совсем дырявая память! Как ты поступила? Если бы я знала, что ты уже здесь...
– Он провел ночь в постели Мэтти, – перебила Клео, сверля Акселя взглядом. – Я требую своего сына!
Аксель устроил малышку поудобнее. Чем плотнее сгущалось напряжение, тем непринужденнее он себя чувствовал. Это был старый трюк, отточенный за годы работы в баре, где напряжение никогда не рассеивается полностью.
– Насчет Мэтти будет решать социальный отдел.
– Он держит твою дочь, – процедила Клео, поворачиваясь наконец к Майе. – Мой сын тоже у него в руках. Они что, заложники?
Настало время невозмутимо удалиться, не добавив ни слова. Аксель так и поступил бы, но вопль наверху возбудил его любопытство.
– Майя! Майя, ты где? Эта стерва украла мою любимую рубашку!
Ситуация все больше напоминала фарс, и Аксель отметил это не без злорадства. Он утер Алексе слюнки и приготовился наблюдать следующий акт житейской драмы. Прежде он, если мог, бежал без оглядки при первом же намеке на сцену, но с появлением Майи стал находить в них удовольствие, раз уж она прекрасно с ними справлялась. Сунув Алексе большой палец, он ответил на сокрушенный взгляд жены, не скрывая, что забавляется: на ее сестрице была мужская клетчатая рубашка.
– Он спит под моей крышей, – пренебрежительно хмыкнула Клео. – Ведь это мой магазин, так? – Затемненные очки снова обратились к Акселю.
– Бумаги готовы для подписи, – уклончиво ответил тот: он был не в восторге от этой перспективы, но обещание есть обещание.
Ответ удовлетворил Клео настолько, что она от него отстала и обратила все свое внимание к Стивену, бегущему вниз в полуголом виде.
– Хочешь свою поганую рубашку? – рявкнула она. – Иди и забирай!
Аксель посмотрел на Майю в ожидании какого-нибудь знака, но она только усмехнулась.
– Кого приглашать на вечер? – спросил он и передал ей ребенка. – Няню или санитара из психушки?
– Ах, на вечер! – оживилась Майя. – У меня отличная идея. Клео поедет с нами и будет за няню. Понимаешь, Клео, мы с Акселем кое-куда собрались. Все чудно устраивается, социальный отдел не найдет, к чему придраться.
Акселю идея не понравилась. Наркоманка в роли няни! Он открыл рот для протеста, но это оказалось излишне: в разговор вклинился тощий музыкант:
– Что?! Какая-то извращенка будет присматривать за моей дочерью? Ночью она чуть не оторвала мне яйца! Если бы я знал, что ее так скоро выпустят, то вооружился бы до зубов!
Улыбка Майи померкла, и Аксель понял, что наступил момент удалиться за кулисы. Поскольку ни Клео, ни Стивен не собираются покидать город, он еще увидит этот дуэт во всем блеске. А пока с него довольно.
– У меня есть друг в полиции, – ледяным тоном произнес он. – Я дам ему указание пристрелить на месте любого, кто повысит голос в присутствии детей. Мы с Майей уходим около семи. Вы двое поступайте как знаете.
Чмокнув жену в щеку, Аксель зашагал к выходу и закрыл за собой дверь с уверенностью, что Клео и Стивен поубивают друг друга раньше, чем хоть один из них вторгнется в его уютный домашний мирок.
Из кабинета он позвонил няне.
– Калифорния – это слишком близко! – говорила Майя, меряя шагами школьный кабинет Селены. – Я подумываю об Аляске! Почему я решила завести семью?
– Ты не решала, – заметила Селена, отправляя на печать файл месячных затрат. – Ты наивно верила, что каждый, подобно тебе, излучает любовь к ближнему. А это далеко не так. Пора тебе подрасти, старушка.
– Я не настолько наивна! – огрызнулась Майя и глубоко задышала, чтобы хоть немного успокоиться. – Я знаю, что и как. Например, что выход на поруки означает присмотр. Клео придется регулярно заходить к кому-то для отчета. Но что делать со Стивеном? Где магический жезл, который отправит его назад?
– Он симпатичный, – задумчиво произнесла Селена, и полные губы ее сложились в плотоядную улыбку. – Я могла бы его усыновить, если, конечно, ты не против.
– Плюшевый мишка из него не получится – он не настолько покладист. Стивен раздражителен, может дуться днями. Он вспыльчив и упрям. Что я тогда в нем нашла?
– Талант, сексуальность и остроумие. Тогда тебе не с кем было сравнивать.
– Я думала, у северян рыбья кровь, – вздохнула Майя.
Селена от души рассмеялась:
– Ты совершенно не разбираешься в мужчинах! Аксель сделал на тебя стойку с первой встречи. Он твой верный раб, и если хочешь избавиться от Стивена, просто невзначай упомяни про это Акселю. Он его отправит в далекую Сибирь еще до того, как ты закроешь рот.
– До Стивена мне нет дела, – угрюмо буркнула Майя.
Почему каждый сует нос в ее жизнь? Ощущение было такое, словно доброхоты окружают ее, сжимая кольцо. Выходит, в судьбе перекати-поля есть свои плюсы. В самом деле, прежде ей не с чем было сравнивать.
– Наша главная проблема – смерть Пфайфера, – сказала Селена с нажимом. – Я отправила его адвокату факс с запросом, действителен ли еще договор об аренде. Меня не удостоили ответом.
– А как выплыло, что смерть наступила не от естественных причин, – полюбопытствовала Майя. – Кто способен убить такого милого старика? Надо же, а я собиралась навестить его и расспросить о бабушке! Теперь уж ничего не узнаешь.
– Может, Клео знает? Они ведь были знакомы. – Селена вынула из принтера распечатку расходов и протянула ей: – Вот, разберись! Нет ничего лучше, чем заняться делом.
Теперь, когда ничто уже не отвлекало от мыслей о предстоящем вечере, Майя наконец призналась себе, что вполне сознает, чем этот вечер кончится. Церемонии и ритуалы никогда не казались ей весомыми, но этот выход в ресторан был чем-то вроде порога, за которым начинались супружеские обязанности, причем на регулярной основе. Во всяком случае, Аксель был намерен осуществить свои права и не думал этого скрывать.
Майя понятия не имела, готова ли она переступить этот порог. Дети, школа и магазин отнимали все время, его не оставалось даже для себя, не говоря уже о муже. Тем не менее нельзя было вечно откладывать постель на завтра. Давая брачный обет, она обещала еще и это. Оставалось надеяться, что Акселю хватит одной ночи в неделю.
