Уснуть быстро не получилось. Аксинья ворочалась. Крутилась с непривычки и время от времени шептала что-то под нос. Лиза сколько ни силилась, ничего не могла разобрать. Лишь одна единственная фраза прозвучала отчетливо:
— Ненавижу быть старшей сестрой…
***
Лиза проснулась в падении. Не в том падении, когда оно снится, и в момент приземления ты просыпаешься на кровати. Нет. В самом настоящем, когда летела с нар на пол.
— Ох…
Удар получился мощным. И… двойным.
Сначала Лиза сама ударилась о деревянные половицы, затем сверху приземлилась сонная Аксинья, угодив коленкой аккурат по пятой точке. Вот прелесть-то…
— Что стряслось? — спросила девчонка, потирая глаза.
В ответ пол накренился, и они обе покатились к противоположной стене, по дороге удачно проехав под столом и не встретившись ни с одной из ножек или лавок.
— Стой! Сейчас же!
— Что? — переспросила Аксинья, не понимая, чего от нее хотят.
— Я не тебе! — Лиза успела проснуться настолько, что сообразила, в чем дело. — Избушка, за ногу тебя куриную! А ну прекращай плясать!
Пол подпрыгнул пару раз вместе с обитательницами особенного домика и остановился.
— Ох, угораздило же эту избу ногами обзавестись, — возмутилась Лиза, поднявшись и ощупав бок.
— А тебя за язык никто не тянул, — напомнила верная себе Аксинья. — Это ж ты придумала. Про курьи ножки.
Лиза мысленно чертыхнулась, но предпочла не нагнетать обстановку. Натянула джинсы и вышла на крыльцо. Сделала два шага по ступенькам и замерла.
Внизу стояли новые пакеты.
— Аксинья, — позвала она. — Кажется, тут очередной презент.
В отличие от дня предыдущего никаких пирогов в пакетах не обнаружилось. Зато нашелся хлеб, пара килограммов сырой картошки, десяток яиц, большая морковка и вилок капусты. И никакой воды. Видно, предлагалось использовать озерную.
— Яйца можно сварить, картошку испечь, — начала планировать Лиза. — И… и…
— Сварить щи, — подсказала Аксинья.
— Постные?
— А ты видишь тут мясо?
Лиза сомневалась, что щи получатся съедобные. Тем более, на озерной воде. Лучше капусту с морковью съесть так. А Аксинья, тем временем, размечталась:
— Вот бы уху приготовить. Я попробую смастерить удочку. Видела, как папка с Алешей в деревне их делали.
— Сами? — удивилась Лиза. — Не проще было купить?
— Не проще, — отрезала Аксинья, отломила кусочек хлеба и запихнула в рот. — Пойду, костер разведу. Картошку можно и там испечь. И воду, кстати, вскипятить. На свежем воздухе как-то… — она обвела взглядом избушку, — спокойнее.
***
День прошел без особых приключений. Не считая результатов разведки, что провела Лиза, пока Аксинья возилась с костром и картошкой. Они не сказать, чтоб обескуражили, но и в восторг не привели. Лиза просто шла по берегу в компании черного пса, увязавшегося следом. Шла, поглядывая по сторонам. Хотя смотреть было не на что. С одной стороны озеро, с другой — мистический лес. А через двадцать минут вышла к… избушке на курьих ножках и Аксинье, подбрасывающей ветки в костер.
Вот уж точно — карман! Места всего ничего!
Большую часть дня они провели на свежем воздухе. Солнце спряталось за облаками, и можно было не опасаться обгореть. Лиза лежала на песке, положив руки под голову, и смотрела в небо. В странное небо. Облака приплыли и остановились. Не двигались, хотя ветер ощущался. Приятно гладил кожу и теребил волосы.
— Нам нужен план, — пробормотала Лиза, устав молчать.
Аксинья рядом строила замок из песка, будто малый ребенок. Впрочем, хоть какое- то занятие, помогает отвлечься.
— Если тебе так хочется, пусть будет план, — отозвалась она и безжалостно сломала одну из башен. — Но толку-то? У НЕЕ свой план.
Лиза зевнула. От лежания и безделья клонило в сон.
— Расскажи о ней.
— Вот еще! Делать мне больше нечего!
— Вчера ты сказала, что она могла тебя вылечить.
— Мало ли что я сказала. Я вообще много болтаю.
"Вот уж точно", — подумала Лиза, а вслух сказала:
— Я пытаюсь узнать о Валентине хоть что-то. Иначе как ее понять? Как узнать, чего нам ждать?
— Никак.
Аксинья явно не желала поддерживать беседу. Сломала в сердцах еще пару башен.
Но Лиза не унималась.
— Как твой отец вообще умудрился в нее влюбиться?
Жестоко. Ох, как жестоко. Но на то и был расчет. Чтобы Аксинья взвилась до небес и выдала что-нибудь важное. Однако…
Однако обошлось без криков и сцен.
— Она его тоже любила, — изрекла Аксинья непривычно строго, по-взрослому. — Пока всему не пришел конец. Но я все равно ее никогда не прощу. За то, что со мной сделала.
Аксинья помолчала. Лиза тоже не смела произнести ни слова. Внимательно следила за действиями девчонки. Ждала, что та разнесет замок до основания. Но нет, Аксинья, как ни в чем не бывало, лепила новые башни взамен разрушенным.
— Я хотела уйти. Однажды, — призналась вдруг Аксинья. — Из пансионата. Ведь вдали от него я… освобожусь. Но потом подумала, что смерть никакая не свобода. А просто… смерть. Да и папку жалко. Алешку он уже потерял. Но хоть из-за болезни. Тут он ничего поделать не мог. А я бы сгинула по дурости, по собственной блажи. Вот только папка бы себя винил. А я так не хотела. Вот.
У Лизы защемило сердце. Ох, как же все сложно и мрачно в этой полудетской душе. Захотелось протянуть руку и погладить по голове, а еще лучше обнять. Но Лиза не посмела. Наверняка, разъярится. Аксинья не похожа на тех, кто любит "телячьи нежности". А если и любит, то в жизни не признается.
— Ой! Смотри! — Аксинья вскинула руку, указывая на озеро.
Лиза вскрикнула. Прижала ладони ко рту.
По колено в воде стояла девочка. Ее девочка! Сашенька!
Галлюцинация? Нет, конечно же. Аксинья же ее тоже видит.
— Саша…
Лиза пошла к девочке на ватных ногах, опасаясь, что не дойдет и рухнет по дороге.
— Мама! — Саша побежала к ней навстречу, шлепая босыми ногами по воде. — Мама, тетя Валя разрешила мне пожить с тобой!
Девочка повисла на Лизе, обхватив ручонками талию крепко-крепко.
— Я соскучилась.
— Я тоже, — призналась Лиза, нервно перебирая светлые дочкины волосы, чтобы поверить, что это Саша, а не видение.
Хотя кто сказал, что она не бредит? Ведь это карман, а не реальный мир. Всего лишь дно озера, где их двоих заточила богиня.
