— Вериан, — улыбнулась она мне, — затем в растерянности посмотрела на окружающую обстановку, — мы в храме? — поднимаясь с алтаря, спросила она.
— Рэн! — кинулся её обнимать, — родная, не нужно делать резких движений! — взволнованно попросил я её, покрывая лицо своей любимой лёгкими поцелуями, забыв, что мы в храме сейчас не одни.
— Кх… — решил напомнить о себе наглый храмовник. Мог бы и удалиться, а не мешать нам! Я нехотя отстранился от Рэн.
— Вериан, мы сейчас обряд будем проводить? — в недоумении посмотрела она на храмовника.
— Уже провели обряд «Ашалил», остался сущий пустяк — закрепить его, — продолжал осуждающе сверлить меня взглядом он тот.
— «Ашалил»? — переспросила Рэн. — Я не ослышалась?
— Нет, дорогуша, у Вас со слухом всё в порядке, — подтвердил вредный тип. И кто таким в храме позволил работать?
— «Ашалил», значит, — зло процедила любимая и стала искать глазами что-то.
— Солнышко, ты что ищешь? — поинтересовался я, чтобы ей принести то, что она желает.
— Ищу что-нибудь потяжелей, — продолжала искать глазами сей предмет.
— Зачем? — не понял я.
— Подсвечник пойдёт? Он тяжёлый, самый раз по его дурной голове. — поинтересовался храмовник, сразу догадавшись, для чего ей это нужно, и смотря куда-то в сторону, при этом взгляд у него изменился, и в глазах зажёгся задорный огонёк. Ты посмотри, каким кровожадным паразитом оказался этот тип!
— Точно тяжёлый? — обратилась она к нему.
— Точнее не бывает, самое то для таких целей, ещё никто не жаловался. — убедительно ответил нахал. Что значит, никто не жаловался? Он намекает на то, что если кто-то в отказ пойдёт, его подсвечником убеждают? Хрясь по голове, и сопротивление сломлено? Да, дела.… А я-то дурак, ещё ей помощь предлагал, на, мол, держи, милая, осталось сказать: можешь бить, не стесняясь, и не сдерживайся, любимая! Я в шоке! Ну, Рэн даёт, никогда не думал, что она на такое способна!
— Рэн! — решил я предотвратить избиение первородного, а то узнают — засмеют. — Не злись, я действовал исключительно в твоих интересах. — выставил руки вперёд в защитным жесте, а сам стал медленно отступать от неё.
— Ага, — ответила она и швырнула подсвечник в меня. В МЕНЯ??! Еле увернулся, вот тебе и первая сора, да ещё и с предметометаньем, чудненько…
— В моих, говоришь?!! Какой благородный… — поцокала она языкам, не отрывая от меня злющего взгляда. «Яд, что ли, собирает, чтобы в меня им?.. Да нет, не может быть, моя нежная Рэн не такая. Подумаешь, разок кинула, пускай, мне не жалко, главное, что жива, здорова, ведь разок же — это не систематическое избиение мужа. И вообще, вот это я понимаю, семейная жизнь, сплошной экстрим, только успевай уворачиваться!» — мысленно усмехнулся я, настолько мне забавной казалась эта ситуация. А вот моя любовь моей радости не разделяла.
— А обо мне ты подумал, — продолжала она лютовать, — как я переживу потерю тебя, эгоист! — закричав, она швырнула опять в МЕНЯ очередной предмет. Вот же воительница на мою голову, у Вел, что ли, научилась, тут же вспомнил недавний случай с моим другом.
— Я, это, пойду-ка лучше в подвал, подсвечники начищать, что ли. А вы тут пообщайтесь немного, только после себя верните прежний вид храму. — мы одновременно зло посмотрели на вмешавшегося в семейные разборки храмовника, — я, это, имел в виду: устраните разрушения, — попятился он к двери, — и ещё, не забудьте, вам нужно сами знаете что ещё сделать, — скороговоркой проговорил, и почему-то хихикнув, нет, точнее будет — хрюкнув, быстро скрылся за дверью, ведущей в подвал.
— Рэн, — начал я.
— Иди сюда, будем завершать обряд, самоубийца первородный! — вот такого я от своей любимой не ожидал. И где моя нежная, скромная Рэн? — Ну, что стоишь вместе с жизненной силой, что, смелость потерял?! — рявкнула она на меня. Тьма, это что же с женщинами замужество делает? Из милых, ласковых, в мегер злобных превращает! А с другой стороны, путь пошумит немного, подыграю ей, забавно же. Кто ещё на такое по отношению ко мне решится?
— Ну, знаешь, а оскорблять не обязательно, мы, мужчины, натуры тонкие, можем и захиреть при таком грубом отношении. — сделал вид, что обиделся, а сам еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос.
— Я тебе захирею, мышь летучая! — продолжала бросать убийственные взгляды моя недавняя скромница. Подойдя ко мне, сразу начала расстегивать мою рубашку. А я не понимал, почему она так злится? Нет, ситуация меня позабавила, конечно, да так, что я ненадолго забыл предшествующий ей кошмар, и всё равно не понимал её поведения.
— Рэн, почему?
— Вериан, я знаю, что это за обряд, прочла про него в том фолианте, по которому тебя вызвала, — тяжело вздохнула она, — как ты мог?
— Любовь моя, у меня не было выхода, либо я, либо ты, ответ очевиден: для меня жизнь не имеет ценности без тебя. И ответь, как бы я смог жить дальше, зная, что мог тебя спасти и не сделал этого? — нежно провёл кончиками пальцев по её лицу.
— Ты прав, это бы тебя убило, — согласилась она, — но и мне без тебя жизнь не мила, замкнутый круг получается. — усмехнулась она.
— Любимая, давай не будем о грустном, я же ещё жив, — притянул её к себе и заключил в объятья.
— Почему «ещё»? — подняла она голову и посмотрела мне в глаза, — ты будешь жить вечно.
«Возможно, но только в твоём сердце». - мысленно ответил ей, а вслух…
— Да, любовь моя, я буду жить вечно, — не дав ей ответить, я впился ей в губы страстным поцелуем. Он вскружил нам с ней голову, не помню, как мы оказались на алтаре, я горел от желания, страсть поглотила нас обоих, казалось, что мы стали единым целым. Её стоны лишали рассудка, я был словно бешеный зверь, с рыком вбивался в неё глубже, сильнее, мне казалось этого мало, очень мало, я попытался взять себя в руки, чтобы произнести ритуальную фразу, но очередной стон любимой меня чуть не добил окончательно, казалось, ещё секунда, и готов взорваться, как…
— Вериан, вручаю тебе добровольно свой дар, что заключён в цветке Эллари. — охрипшим от крика голосом она произнесла то, чего я точно не ожидал.
— Эллари? — я замер, не веря в происходящее, но, увидев его, я затаил дыхание, боясь спугнуть надежду на будущее, слишком это было невероятно. — Рэн, — со стоном произнёс её имя, — я тебя… я тебя, — не зная, что сказать. С одной стороны, я был на седьмом небе от счастья, а вот с другой… — Накажу! — дал понять: за то, что молчала, наказание неминуемо, знала бы она, в каком аду я пребывал всё это время!
— Вериан? — с упрёком посмотрела она на меня.
Вот же, точно, совсем забыл о своём даре, просто то, что сейчас произошло, было для меня ошеломляющим открытием.
— Да, любовь моя, я принимаю твой дар, — не отрывая своего взгляда от её, ответил ей, — а ты принимаешь мой дар, заключённый в Элиар, что соединит нас навечно? — при этих словах мой взгляд изменился, глаза вспыхнули голубым светом, пленяя мою красавицу. Одно её слово, и я стану единым с ней целым, от этой мысли кровь в венах забурлила, и я приготовился к решающему рывку, чтобы заполнить её собой полностью, насколько возможно. Как же я хочу услышать вновь её стоны наслаждения, пить их, как сладостный нектар.
