Азея трясла Гаспера, умоляла очнуться, проявить хоть какую эмоцию, слово проронить. Но он продолжал молчать, будто не понимая, чего хочет эта странная женщина. Азея сама уже была готова расплакаться, но Кара сурово объяснила:
— Мальчик слишком многого насмотрелся, ему нужно время, чтобы принять то, что произошло. Не стоит его лечить, Азея, ему намного тяжелее, чем нам. Главное, не забывай напоминать, что его любят.
Рид чувствовал себя, как нормальный новорожденный. Много ел и спал. Слишком маленький, чтобы соображать, в какие страшные дни он решил появиться на этот свет.
Так и разместились. Уже через несколько часов после выхода на свет, в доме затеплился очаг, и Кара вместе с дочерью принялись собирать из уцелевших запасов на стол. Ее супруг и сыновья отправились разбирать завалы дома, надеясь найти что-нибудь уцелевшее, из чего бы еще вышел толк. Гаспер сидел в углу, уставившись на дверь, за которой еще совсем недавно мучилась в родовых муках его мать. Он словно ждал, что Эльда во-вот выйдет, а заглянуть не решался. Боялся ничего не увидеть.
Азея знала, что теперь там никого и ничего нет. Еще в тот момент, когда они вошли в дом, она бросилась в комнату, но нашла только залитые кровью простыни. Спешно собрала и спрятала, стараясь не задумываться над очевидным. Трупы, видимо, успели убрать к приходу хозяев, оставив только алые следы страшных событий. А может, чудо все-таки произошло? Азея была слишком слаба, чтобы верить. Она сидела за столом, страдальчески подперев рукой голову и раздумывая над тем, как должна поступить дальше. Ее путь лежал на площади, в залежи мертвых. Она должна была идти и искать тех, кого боялась найти. Вера живет, пока не знаешь всего, она и поддерживает. Но нельзя же бесконечно убегать от неотвратимого. А еще ей завещали быть сильной…
— Кара! — измученно позвала Азея, подняв голову. — Не присмотришь за мальчишками? Я должна уйти ненадолго. А, может и надолго, как выйдет.
Кара обернулась от котла, в котором булькала ароматная похлебка для всей их большой теперь семьи.
— Могла бы и не просить,? отозвалась она. — Иди, только держи себя в руках.
Азея благодарственно кивнула и неспешно побрела из дома. Проходя мимо зеркала, бросила в него короткий взгляд. И горько усмехнулась. Женщину в отражении уж точно нельзя было назвать красивой. Волосы всклокочены, спутаны, одежда местами разорвана, кожа темная от пыли, глаза запали, потускнели, лицо осунулось, лишилось живости. Старуха, а не молодая, цветущая женщина. Может, и хорошо, что Линвард ее сейчас не видит.
Ее встряхнуло в который раз. Азея замотала головой и поспешила выйти из дома, убежать от воспоминаний. Если она будет представлять, чтоее Линвард погиб, это ее окончательно уничтожит. Нельзя сомневаться. Нужно знать правду, даже если она страшна. Нужно идти и искать, не надеясь ни на что.
На площади возле храма на Азею обрушился гам надрывного плача, стонов, откровенной ругани и отвратительный запах гари. Все вокруг шевелилось: мелькали люди, сновали туда-сюда телеги, стучали заступы лопат. Живые спешили избавиться от мертвых.
Азея пробралась между таких же, как и она — искателей, забыв про брезгливость, принялась вглядываться в мертвые лица. И всякий раз, когда не узнавала в покойнике Линварда, Аллера или Эльду, облегченно вздыхала. Но мертвых было много, слишком много, и обойти нужно было всех.
Азея нашла Эльду, и сердце заныло и как будто треснуло перезрелым плодом. Она присела возле мертвой подруги и тогда поняла, как хрустит, ломаясь, всякая надежда. Изрезана, как тушка зверя. А лицо спокойно, умиротворенно, будто не убита, а просто отдыхает и проснется вот-вот. Руки сложены на груди.
Азея закрыла ладонями лицо. Не плакала, потому что слез в глазах не осталось. Несносно давило на грудь, душило, чувство, что нет больше Эльды. Вспомнилось, как ждала она Аллера у окна, с какой горячей надеждой вглядывалась в горизонт. Нежная, беззащитная, в окружении роз… Теперь уже не выглянет, не скажет ничего. И розы зачахнут. Почему-то от этого стало больнее всего.
— Вы знаете эту женщину? — раздался над головой незнакомый голос.
Азея подняла лицо, оглянулась. Возле нее стоял молодой человек с бумагой и пером в руках.
— Знаю, — прошептала Азея,? это моя подруга.
— Бывает, — равнодушно промолвил незнакомец, — как ее зовут?
— Эльда. Эльда, дочь Роэла.
Молодой человек черкнул что-то в своем листке, сделал нечеткие пометки.
— Ее номер двести пятнадцать, — сказал он и махнул рукой в сторону.
Там, у края площади стояла запряженная пятнистым тяжеловозом большая телега, уже загруженная несколькими телами. Возле плакали навзрыд две женщины. Одну из них, седовласую, сгорбленную, скупо успокаивая, хлопал по плечу пожилой, худощавый мужчина.
— Там вам помогут, — пробегая глазами по списку, сказал незнакомец, — обратитесь к возницам, назовите номер, они заберут тело и отвезут его на погребение. Захотите, проводят вас для прощания. А пока можете еще поискать, может, еще кого опознаете.
Смысл бесстрастных слов проскальзывал мимо, оседая в сознании легким пыльным налетом. Азея ответила, и сама не поняла, что сказала:
— У меня где-то здесь муж. Я не могу его найти. Его звали Линвард.
Незнакомец снова взглянул на список, нахмурился, выискивая в записях названное имя.
— В опознанных никакого Линварда нет.
— Что же мне делать?
— Ну, ищите, — пожал плечами молодой человек, — желаю удачи. Всех неопознанных в общую могилу отправят, под одну подпись. А не найдете среди мертвецов — ищите среди живых.
Живых? Как странно звучало это слово. Азея уже не смела даже предположить, что такое возможно.
— А Аллер? — спросила она.
— Какой такой Аллер?
— Аллер, воин, всадник «Крылатого». Я не помню точно, чей он сын.
— Воин, говорите? — молодой человек задумчиво почесал затылок. — Всех погибших воинов выкладывают в другой стороне. И они все опознаны. Я сам составлял списки, но имени «Аллер» не встречал. Но знаю, что какого-то Аллера посадили за решетку за невыполнение приказа. Может, это ваш?
Азея молчала, снова всплыли из бездны памяти безумные глаза и будто заиндевевшее лицо старого друга.
— И что с ними сделают? — снова спросила она, чувствуя, как разрастается от сердца пустота.
— Да откуда я знаю! — молодой человек начинал сердиться. — Это не моя забота, а судей. И вообще, вас много, а я один. Идите к возницам, и назовите номер, а то запишут вашу Эльду в неопознанные!
И заторопился прочь. Азея недолго глядела ему в след, а затем снова обернулась к мертвой Эльде, коснулась ее холодной, бледной, с посиневшими ногтями.
— Прости…
Сказала искренне, а потом задумалась, изменила бы она что-либо, вернись в прошлое. Было ли, за что извиняться? Нет, не было. Все сложилось бы точно так же, а если и есть в чем каяться, то было это слишком давно. Так давно, что на события прошлого никак не влияло.
