Сирша прошептала ему в ухо:
– Она не на шутку разбушевалась. Вы, наверное, совершили какую-то ошибку.
– Я? – уточнил Тони. – Это я-то совершил ошибку?
– Там внутри Сирша? – спросила Лиз. – Это типичная для нее выходка – прислать сюда своего механического болванчика.
– Эй! – произнес Тони. – Вообще-то у Железного Человека тоже есть чувства. Я не чей-то болванчик.
– Просто хватайте ее, – сказала Сирша. – Объясним всё потом.
Тони сделал шаг вперед, и Лиз подняла вверх кулак:
– Не смей прикасаться ко мне, Железный Человек. Оставь нас в покое. Мы здесь отлично справляемся без тебя.
«Отлично справляются? – подумал Тони. – Эти слова не похожи на испуганное бормотание похищенной жертвы. А ведь я знаю, о чем говорю – я нередко сталкивался с бормотанием похищенных жертв».
Теперь, когда он внимательно оглянулся вокруг, он понял, что это небольшое здание совсем не похоже на штаб-квартиру отчаянной шайки головорезов. Сад выглядел довольно ухоженным, а внутренние стены были недавно покрашены. На стене красовался рисунок счастливых детей, держащихся за руки.
– Ладно, Сирша, – произнес он. – Кажется, вам двоим нужно поговорить с глазу на глаз.
И, прежде чем Сирша успела возразить, он спроецировал видеоизображение на стену здания.
И Сирша, до этого самый смелый ребенок во вселенной, тут же разразилась слезами:
– Лиз! С тобой всё в порядке! Ты жива! Как же приятно снова тебя увидеть!
Лиз тоже поддалась семейным чувствам:
– Я тоже рада тебя видеть, сестричка. Как там дедушка?
Это был вопрос, который вызвал целый водопад слез, и Сирша начала всхлипывать еще сильнее:
– Его не стало, Лиз. Больше года, как не стало. Он умер во сне. И взял с меня обещание, что я тебя вытащу отсюда.
Тони сел на землю, и его тут же окружили более тридцати подростков, следящих за видеозвонком так, как будто это был фильм в кинотеатре.
– О, боже, – ответила Лиз. – Бедный дедушка. И ты тоже бедняжка, осталась совсем одна.
Но вдруг она нахмурилась:
– Вытащишь меня отсюда? Что ты этим хочешь сказать? Я здесь работаю, вообще-то.
– Всё в порядке, Лиз, – ответила Сирша, вытирая слезы. – Я не одна. У меня теперь есть Дьяволо и Шив. И мой болванчик тоже. Теперь тебе больше не нужно бояться этих парней.
Лиз фыркнула:
– Бояться этих мальчиков? Это им меня нужно бояться, если они не сделают домашнюю работу.
– Но они ведь тебя похитили, так? И выкинули из приюта девочек?
– Нет. Они защищают девочек. Мы все защищаем друг друга.
– Но директор приюта рассказал мне, что он был захвачен какой-то уличной бандой, и они держат тебя в заложниках.
– Ха! – выкрикнула Лиз. – Директор? Серж? Этот лживый мошенник клал себе в карман все деньги, которые ты присылала. Весь персонал был подкуплен. Хуже того, они заставляли девчонок работать на местной потогонной фабрике. Так что мы устроили переворот и взяли к себе братьев наших сироток. Теперь мы сами заботимся друг о друге, а няня – я.
– А как же твое руководство из Красного Креста?
– Серж по-прежнему обманывает их и забирает себе деньги. В Порт-Верде нет интернета – в некоторые дни здесь даже электричество отключается, – так что я не смогла ни с кем связаться. Я посылала множество писем, но, видимо, Серж их все перехватил. Этот парень подкупил весь город.
И все же Сирша настаивала на своем. Она даже произнесла свою коронную фразу:
– Тебе пора возвращаться домой, Лиз.
– Я уже дома, – ответила Лиз Тори. – К тому же я нужна этим детям.
– Ты сама еще почти ребенок.
– Мне уже двадцать, здесь это считается средним возрастом. Давай договоримся так: дай мне еще один год. Президент Демел делает большие успехи. С твоей помощью Ахмед и я сможем сдерживать натиск на это место еще минимум год.
– Я регулярно переводила тебе деньги, – ответила Сирша. – Каждый месяц. Директор сказал мне, что похитители убьют тебя, если я перестану платить.
Лиз в гневе воскликнула:
– Сирша! Какая же ты легковерная!
– Я пытался ей это сказать, – произнес Тони. – Она готова поверить каждой трогательной истории.
– Директор забирал все деньги себе, – объяснила Лиз. – Приют не увидел из них ни цента. Нам нужны медицинские принадлежности и хотя бы немного наличных.
– Это может организовать мистер Старк, – сказала говорящая голова Сирши на стене. – Он у меня в неоплатном долгу. Я собираюсь полностью преобразить его компанию.
– Разумеется, – произнес Тони. – Я в неоплатном долгу у Сирши, потому что она мне столько услуг оказала. Я в такой долговой яме, что это уже даже не смешно.
– Мне нужны небольшие пакеты, – повторила Лиз, игнорируя его очевидный сарказм. – Если кто-то видел, как его громыхающая задница залетала сюда, мы уже в проигрыше. Серж пошлет своих людей расследовать, что происходит. Сейчас нужно, чтобы Серж думал, будто за ним нет хвоста и его деньги в безопасности.
– Громыхающая задница? – переспросил Тони. – Неправда. Это изящный и эргономичный костюм.
И он в который раз подумал, что у ирландцев просто талант находить уязвимые места человека.
– Есть какой-то другой способ доставить сюда помощь? – спросила Сирша, и обе сестры начали сверлить Старка пристальным взглядом зеленых глаз.
– Ого, – ответил Тони. –Давление. Глаза ирландцев не столько смеются, сколько выпускают смертельные лучи.
– Ну давай, громила, – произнесла Лиз, постучав по шлему к большому удовольствию сирот. -– Есть там кто-нибудь? У тебя наверняка припрятаны на черный день какие-нибудь полезные игрушки.
– Игрушки... – произнес Тони, и одно лишь звучание этого слова перенесло его на десятилетия назад, в офис его отца. В тот далекий день, когда секретарша Аннабель так сильно злилась на него за то, что он отвел ее дочь Сисси – то есть, нет, Сесилию – полюбоваться на дельфинов.
Внутри шлема Тони закрыл глаза и вспомнил их прогулку по берегу. Он чувствовал на своей коже теплый бриз с Тихого океана и слышал крики, доносившиеся с колеса обозрения.
«Моя прическа. Боже, она была идеальна».
Потом в воспоминание вторгся Говард Старк, и Тони почувствовал, что у него засосало под ложечкой.
«Почему ты никогда не слушаешь меня, папа?»
Тони Старк был достаточно умен, чтобы понимать, что причина, по которой он так рьяно выполнял оружейную программу «Старк Индастриз», состояла в том, что неожиданно погибли его родители, а также в обещании, которое вытянул из него отец.
