– Принесите форму, – бросил полковник, поднимаясь с пола. Взгляд его остановился на листке бумаги, лежавшем на столе. На ней был набросок рисунка из трёх четырёхгранных звёзд, начерченных по диагонали в один ряд.
– Он нужен мне живым, – произнёс полковник и тихо добавил: – пока.
Спустя десять минут, надев форму, полковник вошёл в помещении дежурного пункта, и взял на себя командование операцией. К этому времени группа захвата нашла служебный автомобиль полковника, брошенный неподалёку от военного порта. Затем пришло сообщение: поисковый дрон обнаружили беглеца в шестистах футах от лагеря. Заключённый открыл огонь из оружия и вывел из строя беспилотный аппарат.
Проходя пешком вдоль берега, мимо лагеря, беглец приближался к границе с Кубой. Полковник, взяв с собою младшего офицера, немедля покинул помещение. Доехав на электромобиле до юго-восточной границы лагеря, они поднялись на наблюдательную вышку. С этой башни, крепко сжимая армейский бинокль, полковник Байрон наблюдал, как заключённого номер 328 окружает группа захвата. Сбросив с себя распоротый китель, беглец забрался на один из разбросанных по побережью каменных валунов. К нему с трёх сторон, взяв на прицел, подступали пехотинцы. За спиной о каменные валуны с всплесками бились волны Карибского моря. Наставив на него винтовку, ближе всех подобрался командир отряда. Доведённый до отчаяния беглец держал правую руку за спиной и что-то выкрикивал. Опущенная левая рука с браслетом от наручников была в крови: незадолго до этого беглецу удалось прострелить цепь от наручников, но рикошетом пуля задела руку.
– Узнай, что происходит, – бросил полковник младшему офицеру, стоявшему рядом с наушником в ухе, подключённым к рации.
– Он говорит, что не сдастся, – доложил офицер. – Он приставил к сердцу за спиной пистолет. Ещё шаг с их стороны, и он покончит с собой.
– Вызывай катер на случай, если он бросится в воду, – приказал полковник, и тут же в кармане у него завибрировал коммуникатор. Достав его, Грег взглянул на экран. Это был скрытый приказ о ликвидации.
Вздохнув, он поднял взгляд. С неба, мерцая посадочными огнями, к аэродрому спускался военно-транспортный самолёт.
– Время вышло. Дайте мне, – протянул руку полковник. Он взял рацию и приказал открыть огонь на поражение.
Первый выстрел пробил беглецу плечо, другие пролетели мимо. Увёртываясь, Аббас вскинул руки перед собой и бросился в воду. Над головой вперемежку с грохотом волн послышались трели винтовочных очередей. Кровь стучала в висках. Воду, как решето, пронзили пули, но на дне, настигая беглеца, теряли убойную силу. Он исчез, скрывшись в пучине пенистых волн.
[1] Хабиби – так американцы пренебрежительно называют арабов.
Земля предков
Кто жизнью бит, тот большего добьётся.
Пуд соли съевший, выше ценит мёд.
Кто слезы лил, тот искренней смеётся.
Кто умирал, тот знает, что живёт!
Омар Хайям
Извилистая дорога вела автомобиль меж невысоких холмов. У их склонов больше века днём и ночью нефтяные качалки кланялись своим хозяевам, высасывая кровь земли. Уже темнело, на вечернем небосклоне загорались первые звёзды.
Автомобиль остановился у двухэтажной постройки, водитель учтиво произнёс:
– Catmişiq müəlim[1].
Замиль вышел, застёгивая плащ, огляделся вокруг, затем, обойдя небольшое здание у дороги, спустился по лестнице к подножью холма, где с древнейших времён, сотворённый волею природы, полыхал огонь. Подпитываемое природным газом жёлто-оранжевое пламя шириною в несколько метров вырывалось с гребня холма Янардаг[2].
У подножия холма никого, кроме одного человека, не было. Одетый в кремовую куртку, сидя на корточках, он грел руки у огня.
Подойдя к нему, Замиль спросил:
– Давно ждёшь?
– Нет, недолго, – поднимаясь, ответил Аббас и пожал протянутую Замилем руку.
– Ты сказал, встретимся у огня, – начал Замиль. – Я подумал, ты имеешь в виду Атешгях[3].
– Там музей, народу много, да и сейчас уже закрыто.
– Как проходит твоё лечение? – поинтересовался Замиль.
– Первый курс терапии завершён. Я, конечно, прежним не стану, но мутацию генов лечение остановит.
Замиль протянул руку, продержав несколько секунд ладонь над огнём, сказал:
– Когда мы только переехали в Штаты, отец меня и брата взял с собой в путешествие по Калифорнии. Помню, мы посетили зороастрийский храм огнепоклонников. Его прихожане-язычники считают, что языки пламени говорят с людьми. Но на самом деле они общались с демонами. Надеюсь, ты с пламенем не говорил?
– Нет. Хотя такие мысли были.
– Будь осторожен, не поддавайся пленяющей красоте огня. Его пылающие языки могут испепелить душу.
– Ты прав, – кивнул Аббас. – Смотря на пламя, я знаю, что это всего лишь процесс окисления, но в огне есть что-то завораживающее. Живи здесь древние греки, они бы сказали, что именно здесь огонь для людей зажёг Прометей.
– Ты ведь позвал меня не для того, чтобы говорить о легендах?
– Нет.
– Странно, что ты назначил встречу именно здесь. В детстве я часто сюда приходил. Видишь тот свет? – Замиль указал на зарево за холмом. – Там селение Дигях, твоя прабабушка, мать моего отца Гульбута, родом оттуда.
– Я этого не знал.
– Ты многого не знаешь. В наших жилах течёт кровь многих народов, живущих на этих землях. В том селении до сих пор берегут традиции и старый уклад жизни. До переезда мы на каникулах часто останавливались там у родственников. Половина селения приходится нам родственниками. Я с местными ребятами почти каждый день приходил сюда, к Янардагу.
– Значит, земля предков тянет?
– Возможно, – задумчиво погладил бороду Замиль. – До сих пор, когда чувствую запах навоза, у меня всплывают воспоминания об этих днях. Потом мы эмигрировали в Штаты. Я тогда был подростком, многого не понимал. Отец хотел, чтобы его внуки родились в Америке, он считал, что там свободная страна. Теперь ни отца, ни брата в этом мире нет. Пусть Аллах даст покой их душам. А я вернулся сюда. Так что корни свои забывать нельзя. Уже больше года, как мы живём здесь, получили новые документы с новыми именами. Я на хорошей должности, ты возглавляешь крупный проект. Но за это время ты ни разу не обмолвился о том, что произошло с тобою после нашего расставания в Калифорнии. Я не спрашивал, и ты молчал. Знаю только, что тебя нашли полумёртвым кубинские пограничники на берегу моря. Ты был в Гуантанамо?
– Несколько дней.
– Ты умно сделал, выдав себя за брата Мухаммеда. Сказал, что путешествовал один на яхте. Плыл из Канкуна в Санто-Доминго, и твою яхту захватили преступники. Требовали выкуп, но тебе удалось сбежать.
