Видимо, надеясь вывести слушателей из полудремы, лектор внезапно переходит к «интерактивной» фазе семинара. Он предлагает нам разыграть сценки из жизни предприятия. Звучит многообещающе…
– Крупные или мелкие происшествия помогают коллективу сплотиться. Например, если вашему коллеге станет плохо, как вы его успокоите? А если ему будут нужны не только слова, а, скажем, укол, что вы будете делать?
И на каком же предприятии бушуют такие страсти? У наркоторговцев во время ломки? Кому еще, кроме Пастера, приходилось использовать шприц на рабочем месте?
– Это очень важный момент, – продолжает он. – Вот вы, например, да, вы, мадам, которая опоздала, разыграйте эту сцену вместе с вашим соседом.
У меня ощущение, что я снова вернулась в лицей. И почему он называет меня «мадам», когда с сегодняшнего утра я официально «мадемуазель»? Я не могу предложить ему выбрать Эмили, потому что ее здесь нет. Чувствую себя не готовой к уроку девочкой, которую вызвали к доске. Кевин идет за мной. Сандро с Александром прыскают со смеху, даже не стараясь это скрыть. Лектор командует:
– Месье, будьте любезны, лягте, пожалуйста, на пол. А вы, мадам, представьте, что обнаружили своего коллегу в плачевном состоянии. Предположим, у него приступ, необходимо срочно сделать укол. Вы оба напуганы. Важно успокоить больного, но при этом сохранить присутствие духа: так между вами возникнет крепкая связь, которая впоследствии поможет вам эффективнее обмениваться информацией. Приступайте.
И за этот маскарад контора платит деньги! В детском саду нас, по крайней мере, учили жизни на куклах… Я опускаюсь на колени возле Кевина, который с трудом сдерживает смех, и восклицаю:
– Ой-ой-ой! Моему коллеге стало плохо! Ему нужен укол!
Думаю, даже бывший преподаватель драматического искусства Эмили меня бы не похвалил. Хотя наверняка поучил бы «владеть телом»…
Лектор кладет руку мне на плечо:
– Очень хорошо, но вы не с того начали. Сперва следует с ним поговорить, чтобы расположить к себе.
Кевин откровенно развлекается. Я чувствую, что дальше будет хуже. Пока лектор объясняет проснувшейся аудитории, что нужно сказать, чтобы создать эту необыкновенную связь, Кевин шепчет мне:
– Ты умеешь делать уколы?
– Я тренировалась на пончиках.
– На чем?
– На пончиках. Клубничных, яблочных, малиновых, черничных. Лучше меня никто не сможет нащупать вену под начинкой.
Мы фыркаем от смеха, а лектор продолжает что-то говорить людям, которые его не слушают, потому что безмерно рады видеть своих коллег в нелепой ситуации.
Кевин знаком просит меня наклониться.
– Поскольку мы здесь, чтобы передавать информацию, что ты делаешь в субботу вечером? – спрашивает он.
– Ничего особенного.
– Приходи ко мне в гости, мы празднуем десятую годовщину свадьбы. Будут Сандро, Александр и моя сестра.
– Поздравляю с годовщиной, но это я должна вас приглашать.
– Одно другому не мешает, ты сделаешь это позже, а в субботу приходи к нам, будет здорово.
– Хорошо. Спасибо за приглашение.
– Класс.
Лектор возвращается к нам:
– Что вы только что говорили своему коллеге, который нуждается в помощи?
– Выслушивала его последнюю волю, потому что я не умею делать уколы. Если его жизнь зависит от меня, бедняге можно только посочувствовать. И вообще, обычно это он с друзьями меня спасает!
Все покатываются со смеху.
Бедному лектору с трудом удается закончить семинар.
51
Виржини показывает мне письмо, которое месье Дебле лично вручил ей при свидетелях. Ее рука дрожит, и мне трудно читать.
– Временное отстранение от работы и выговор?
– Он имел наглость сказать мне, что в эти неоплачиваемые дни я смогу без проблем забирать детей из школы. Что теперь со мной будет? Нет сомнений, он собирается меня уволить. Я следующая в списке.
– Мы без боя не сдадимся. Как вел себя Нотело?
– Молчал. Мужественно отводил взгляд всякий раз, когда я к нему поворачивалась.
– Ты позволишь, я сделаю копию письма? Хочу позвонить в инспекцию по труду, у меня там есть знакомый. Возможно, он что-нибудь посоветует.
– Мари, скажи мне правду. Ты действительно думаешь, что все обойдется?
– Нельзя опускать руки. Дебле испытывает тебя на прочность. Он считает, что женщина, одна воспитывающая двоих детей, – легкая добыча. Но он не представляет, с кем связался! Докажи ему, что он недооценивает силу твоего характера. Не сдавайся, не делай ему такого подарка, он только этого и ждет. И раз ты хочешь услышать правду, я скажу тебе, что думаю по этому поводу. Да, он хочет тебя уволить, но не только тебя. Всех нас. Он уже вышвырнул на улицу Магали. Ты – его новая мишень.
Мы не дадим ему этого сделать, но, пока мы готовимся к войне, ты должна быть безупречна. Не давай никаких поводов для порицания. Я знаю, это непросто, но ты должна улыбаться и выглядеть так, словно у тебя все замечательно. Воспользуйся передышкой, чтобы отдохнуть и провести время с детьми. Об остальном я позабочусь.
– Ты ведь знаешь, что я тебе доверяю. Если ты меня бросишь, я пропала.
Я смотрю ей в глаза.
– Виржини, я не утверждаю, что у меня есть чудодейственное решение, но пара-тройка козырей в рукаве имеются. Если мы не сможем тебя спасти, значит, мы все последуем за тобой.
Кажется, мне удалось ее немного успокоить. Наверное, потому, что я сказала чистую правду. Мне приходит в голову одна мысль. Таблица, которую я должна подготовить для Дебле, нужна ему, чтобы найти слабые места в наших трудовых договорах. При этом он явно предпочитает в первую очередь использовать информацию о личной жизни сотрудников. Я могу последовать примеру Дебле – но не для того, чтобы помочь ему, а для того, чтобы предупредить его удары. Я прекрасно понимаю, почему он взялся за Магали, а теперь изводит Виржини. Будь я на его месте, кто стал бы моей следующей жертвой и с какого конца я бы к ней подобралась?
Появляется Эмили. Она вся сияет, пышет энергией и одета так, словно на улице лето, хотя по-прежнему стоят холода.
– Ты снова виделась с Жюльеном…
– Пока нет, но мы созваниваемся по сто раз на дню.
– Ваш опрос по поводу парковки продвигается?
– Потихоньку, но я надеюсь, что мы быстро перейдем к пункту, касающемуся заднего сиденья его автомобиля…
– Эмили, тебе следует быть романтичнее.
Она переводит разговор на другую тему:
– Ты видела Нотело сегодня утром?
– Еще нет.
– Представляешь, у него на лбу огромная повязка, как у моего преподавателя из театрального клуба. Клянусь, я тут ни при чем. У меня есть алиби!
