Не лишним будет заметить, что и в XX веке «антирыночная» утопическая реакция в большей или меньшей степени была свойственна всем обществам, в которых сохранилось сильное влияние общинно-патриархальных традиций. Именно там и были предприняты попытки ценой огромных жертв «обогнать историю», осуществив утопию на практике. Одновременно с ускоренным созданием промышленной базы и милитаризацией экономики в этих странах под идеологическим прикрытием «передовой теории» произошла реставрация многих докапиталистических порядков. Архаизмы проявились в тотальном ограничении гражданских свобод, в широком использовании методов внеэкономического принуждения, в регламентации всех сфер жизни, в деспотическо-бюрократическом режиме правления, в полурелигиозном культе правителей, в монопольном господстве одной идеологии и т.д.
Новое заключается в том, что научно-технический прогресс принес множество средств манипулирования обществом (телевидение, радио, газеты, кинофильмы, Интернет и т.д.). При ограничении демократических свобод этим обществом возможно управлять как единой машиной. Это, собственно, и было мечтой многих (начиная с Платона и Кампанеллы) утопистов предшествующих эпох, еще не располагавших техническими средствами для проведения масштабных социальных экспериментов. Теперь такие средства появились, и поэтому утопия по своему потенциалу может быть сопоставлена с ядерной энергией.
Осознание того, что утопия — это не только красивый вымысел, но и реальная сила, способная оказывать мощное воздействие на ход истории, широко распространяется именно с середины XX века — времени начала бурного развития научно-технической революции и одновременного полного или частичного краха многих тоталитарных режимов. Не случайно традиционные утопии в литературе все больше вытесняются антиутопиями. Именно поэтому известный историк М. Финли, сравнив сатиру Аристофана со знаменитыми антиутопическими романами О.Хаксли и Дж. Оруэлла, пришел к выводу: если в древности Утопия была объектом насмешек из-за ее несбыточности и нелепости, то современным сатирикам уже не до шуток. Напротив: «они атакуют Утопию потому, что в действительности она возможна и достижима, потому что впоследствии она может превратиться для них в Дистопию, противоположность Утопии».
Возникает вопрос: в чем же сила вечно возрождающейся утопии? Ответ дает сам образ «золотого века», отразивший в себе многие особенности утопического мышления. Это резкое разделение многообразного мира на «белое» и «черное», на «правду» и «кривду», на «наших» и «не наших». В вожделенном «золотом веке» утопист, как правило, помещает все недостающие ему «плюсы», оставляя на долю ненавистного ему «железного века» одни только «минусы».
Сила утопии — в абсолютизации мечты. Она придавала и продолжает придавать утопическим идеям взрывоопасную мощь в периоды кризисов, в периоды бедствий и социальной напряженности, когда возникает соблазн разрубить «гордиев узел» накопившихся противоречий и проблем одним решительным ударом. Харизматический лидер, пообещавший, что вслед за таким сокрушительным для старого мира ударом тут же наступит счастливый новый мир, получает от идущих за ним масс санкцию на применение любых средств для достижения «великой и светлой цели». Утопизм тогда превращается в реальную мощную силу, которая с одинаковым успехом может быть использована и для разрушения, и для созидания.
Сила утопии — в привлекательности мечты. Широко распространившаяся уже в древности идея близкого «конца истории», идея грядущего прекращения всех бедствий и наступления «райского» блаженства для всего человечества оставила глубочайший след в истории. О значении этой идеи проникновенно писал Ф.М. Достоевский: «Золотой век— мечта самая невероятная из всех, какие были, но за которую люди отдавали всю жизнь свою и все свои силы, для которой умирали и убивались пророки, без которой народы не хотят жить и не могут даже и умереть».
Сила утопии — в самой природе человека, которому свойственно мечтать, иметь идеалы и надеяться на лучшее будущее, даже если его надежды принимают иногда форму протеста против навязывания кем-то собственной утопии. Отмечая это присущее человеку осознанное стремление к лучшей жизни, один из исследователей не без иронии заметил: «Мы можем определить человека как животное, которое создает утопии».
По-видимому, до тех пор, пока существует человечество, утопия будет сохранять свою жизнеспособность. Людям нужна мечта о лучшей жизни. Не стоит лишь допускать диктата утопии и впадать в «повальное» увлечение каким-то очередным миражом. «Золотой век» всегда должен сиять в недосягаемой дали, иначе в случае его «достижения» под облупившейся золотой краской неминуемо обнаружится ржавчина века «железного».
Словарь терминов[2]
Генос (от др.-греч. genos — род, семья, поколение) — термин, используемый у Гесиода и многих других греческих авторов. Словосочетание chrysoun genos в современных переводах нередко ошибочно передают как «золотой век». В действительности же оно соответствует понятию «золотой род», а понятие «золотой век» формируется позднее, в Риме, к I веку до н. э. (см. секулюм).
Гностицизм (от др.-греч. gnostikos — познающий) — общее обозначение ряда позднеантичных религиозных течений, а также ряда раннехристианских еретических учений и сект. Для гностиков характерна идея двойственности мира и природы человека (дуализм души и тела). Через сокровенное знание человек преодолевает разорванность духовного и материального в мире, приближается к божеству.
Доминат (от лат. dominus — господин) — форма правления, пришедшая на смену принципату (как «республиканской монархии»); установлена императором Диоклетианом в конце III века как неограниченная монархия. Многие императоры (например, Домициан) называются dominus et deus — «господин и бог».
Кинизм — учение киников, представителей философской школы, основанной в IV веке до н. э. В основе кинизма — утверждение безграничной свободы человека, стремление к «естественной жизни», пренебрежение к любым социальным институтам и условностям.
Космополитизм (от др.-греч. kosmopolites — гражданин мира) — идея мирового гражданства, ставящая интересы и ценности «вселенского государства» выше интересов отдельного этноса или государства.
Кронии — веселые праздники урожая, справлявшиеся в Греции в честь Крона (Кроноса); позднее отождествлялись с римскими Сатурналиями.
Мессианизм (от др.евр. «машиах» — помазанник) — религиозные учения о грядущем пришествии в мир божьего посланника — мессии, призванного установить справедливость, мир и счастье на земле.
Орфизм — религиозное движение, возникшее в Греции в VI веке до н. э. в результате реформы культа Диониса. Идея первородного греха была связана с мифом о преступлении титанов, растерзавших ребенка-Диониса. Орфики считали, что искупить этот грех, лежащий на всем человечестве, могут только посвященные в мистерии, верующие в бессмертие души и загробное воздаяние.
