Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Правые исследователи эры «консервативной революции» Рейгана обращают внимание на то, что его риторика против либерального наследия была намного жестче, чем его реальная политика. Они призывают к объективности своих левых оппонентов, остро критикующих Рейгана и время его правления. Посмотрите, говорят они, не только на то, что он сделал для «подрыва» иждивенческих традиций либерального наследия Рузвельта и Джонсона, но и на то, что он для этого не сделал.
С одной стороны, Рейган резко, иногда на треть, а то и вдвое, сократил расходы на программы «социальной сети безопасности» (велфэр, жилищное строительство для неимущих и гранты местным властям на помощь бедным), на образование и здравоохранение, не говоря уже о замораживании минимума зарплаты и подавлении профсоюзов. А с другой, он не посмел разрушить главные завоевания эпохи либерального правления, превратившие Америку в социальное государство, такие как Social Security, Medicare, Medicaid, программы поддержки среднего и высшего образования, бедных и пожилых, хотя и значительно сократил или изменил источники их финансирования.
Хотя ожидаемого «социального чуда» в 80-е годы и не случилось, считается, что в целом состояние гражданского общества улучшилось. Произошло общее «потепление» морального климата, снизилась преступность и появились признаки укрепления семьи и ее ценностей. После «паранойи Вьетнама» с его крайним пацифизмом, возродился патриотизм, особенно в связи с «крестовым походом» Рейгана против коммунизма. Наконец, значительно усилилась общинная и добровольческая активность и резко активизировалась благотворительность частных лиц и корпораций, к чему особенно активно призывал Рейган.
Экономическая и социальная политика Рейгана, конечно же, поставила в весьма трудные условия независимый сектор. В течение 70-х годов бесприбыльные организации привыкли к устойчивому росту федерального финансирования своей деятельности, особенно в социальной сфере, здравоохранении и образовании. У многих из них доля госбюджета в доходах составляла от 30 до 75 %. Некоторые исследователи предрекали угасание независимого сектора, выросшего до небывалых масштабов не столько благодаря частной филантропии, сколько на обильной почве правовой и финансовой поддержки федерального правительства.
Однако этого не случилось. Когда при республиканцах Рейгане и Буше-старшем субсидии федерального бюджета в эти сферы значительно сократились, бесприбыльные организации начали перестраиваться, проявив поразительную гибкость. Они продемонстрировали не только высокую способность выживания и трансформации, но и склонность к дальнейшему распространению. За 8 лет правления Рейгана их число выросло на треть. В то же время организации третьего сектора сумели быстро разобраться в пестром калейдоскопе возможных источников финансирования и стали использовать весь их набор – от собственных доходов за счет платных услуг и пожертвований частных лиц до грантов филантропических фондов и правительства, контрактов с государством и бизнесом.
С одной стороны, эта гибкость стала наглядной демонстрацией жизнеспособности организаций сектора, лидеры и активисты которых унаследовали вековые традиции американской предприимчивости и опоры на собственные силы. С другой стороны, неожиданной для многих, поведение организаций сектора явилось свидетельством косвенного успеха «консервативной революции» Рейгана, призывавшего возродить эти традиции, отказавшись от одной лишь опоры на «государственное иждивенчество». В последние десятилетия прошлого века организации третьего сектора и в самом деле приобретали предпринимательский характер, опираясь на руководство профессиональных менеджеров и фандрайзеров.
***
Яркой иллюстрацией «бесприбыльного предпринимательства» той поры может служить бурный рост сферы лечения, обучения и обслуживания умственно отсталых и психически больных людей в небольших группах на дому. Их обычно относят к так называемой group-home industry.
Еще в 70-е годы не прекращавшаяся борьба за гражданские права – вслед за успешными судебными исками по поводу прав заключенных на гуманное обращение и условия заключения – перекинулась и на эту сферу. В рамках этой борьбы в 1972 году было проведено репортерское разоблачение ужасающих условий проживания 5000 умственно отсталых людей всех возрастов в школе-приюте Willowbrook на острове Стейтен-Айленд в Нью-Йорке.
Вслед за этим группа реформаторски настроенных адвокатов, хорошо знакомых с проблемой, инициировала в федеральном суде продолжавшийся три года судебный процесс против властей штата Нью-Йорк. Как и прежние процессы в защиту гражданских прав тех или иных социальных групп, он основывался на «конституционных аргументах». Примирительный вердикт суда потребовал фактического закрытия приюта-тюрьмы Willowbrook (суд позволил оставить там лишь 250 из 5400 ее «узников»), поскольку при огромном скоплении пациентов не могло быть обеспечено их «конституционное право на гуманное обращение и лечение».
Суд также постановил разместить их в течение 6 лет небольшими группами в жилых домах, расположенных в местных общинах города и штата, где они могли бы нормализовать свою жизнь и тем самым эффективность лечения.
Финансирование проекта должны были взять на себя власти штата – как минимум, в пределах суммы, расходуемой на содержание прежнего приюта. Однако, чтобы реализовать это судьбоносное для всех людей с ментальными болезнями решение, адвокатам и присоединившимся к ним опытным исследователям сферы тюрем и психиатрических лечебниц из Колумбийского университета, потребовалось еще почти 10 лет новых процессов и апелляций, публичных протестов и добровольческих усилий. Столь долгое время потребовалось, чтобы преодолеть упорное сопротивление властей штата, недоброжелательность лидеров многих общин, страх и предрассудки местных жителей.
Об этом исключительно важном этапе движения за социальное равноправие и роли в нем филантропии и организаций третьего сектора рассказали два наиболее активных его участника – Дэвид Ротман, специалист по социальной медицине, и Шейла Ротман, эксперт по публичному здравоохранению, в своей нашумевшей тогда книге «Уиллоубрукские войны» (The Willowbrook Wars), вышедшей первым изданием в 1984 и переизданной в 2005 году.
Подобные решения судов, основанные на концепции «нормализации жизни» ментально больных людей, были приняты и в других штатах. Их власти, неспособные или нежелающие создавать и управлять многочисленными небольшими дома-общинами для этих людей, привлекли для работы с ними предприимчивых и социально активных частных лиц и их объединения. Они-то и взялись за создание многих тысяч небольших бесприбыльных и коммерческих организаций, задачей которых стало обеспечение нормальных жилищных, образовательных и реабилитационных услуг для умственно отсталых и психически больных людей.
Активно используя федеральные и штатские гранты и субсидии на миллионы долларов, а также исключаемые из налогов доноров частные пожертвования, они стали приобретать и ремонтировать, а то и строить для ментально больных новые «дома-общины». Это была очень непростая задача, поскольку приходилось, преодолевая устойчивые предрассудки, договариваться с лидерами местных сообществ и владельцами соседних домов. Так как управление столь децентрализованной системой требовало повышенных затрат, небольшие бесприбыльные организации стали кооперироваться, объединяя услуги и сокращая накладные расходы. Во многих штатах они образовали холдинговые компании, взявшие на себя управление финансами и недвижимостью, а также лоббирование и судебные дела от имени своих участников. Многие из них постепенно образовали общенациональные компании с солидным бюджетом и впечатляющим политическим влиянием, а также общеамериканские ассоциации, координирующие деятельность многих тысяч малых бесприбыльных организаций в этой сфере.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
