Если на поле пустом родится лоза одиноко,Сил не имея расти, наливать созревшие гроздья,Юное тело свое сгибая под собственным весом,Так что верхушка ее до самых корней ниспадает,Ни садовод, ни пастух о лозе не заботится дикой.Но коль случайно сплелась она с покровителем-вязом,И садовод и пастух о лозе заботиться станут.Девушка так же, храня свое девство, стареет бесплодно.Но если в брак она вступит, когда подойдет ее время,Мужу дороже она и меньше родителям в тягость.Перед супругом таким теперь не упорствуй, невеста!Ты не упорствуй пред тем, кому тебя отдал родитель,Сам твой родитель и мать – во всем их слушаться надо.Девственность вся ли твоя? В ней есть и родителей доля:Третья часть у отца, и также у матери третья,Третья лишь часть у тебя! Так против двоих не упорствуй,Коль над тобою права с приданым отдали зятю.К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену!
Личность же Вергилия, похоже, была по крайней мере бисексуальной, если не полностью гомосексуальной. Такой характер, однако, не помешал ему с подлинным мастерством описывать женскую любовь и женскую душу. Палдамус называет четвертую книгу «Энеиды» (в которой рассказывается о несчастной любви Дидоны и Энея) «Вертером» латинской литературы. Это сравнение не вполне корректно, так как поэма Вергилия, в отличие от романа Гете, не является идеализированной версией личных авторских переживаний; по крайней мере, нам неизвестно что-нибудь подобное в жизни Вергилия. Но как бы там ни было, величие Вергилия невозможно оценить по жалким отрывкам из его сочинений, которые читают школьники. Он – величайший и наиболее разносторонний поэт из всех, писавших по-латыни.
«Энеида» – чрезвычайно интересное, но очень длинное эпическое полотно мирового размаха, величие и масштабы которого превзойдены лишь в одном романе нового времени. Легко понять, почему даже современные итальянцы почитают Вергилия как одного из величайших своих поэтов. Однако здесь мы вынуждены ограничиться разговором о его любовной поэзии.
О любви Дидоны и Энея писали и предшественники Вергилия, это очень древняя легенда. Тем не менее до нас она дошла в единственном пересказе – Вергилиевом. И это не случайно. Сама тема здесь несущественна: существенно, во что она превращается под пером мастера. Но наш особый интерес вызывают не вопросы формы, а чисто человеческие, имеющие непреходящую ценность подробности этой трагедии.
Четвертая книга «Энеиды» начинается так:
Злая забота меж тем язвит царицу, и мучитРана, и тайный огонь, разливаясь по жилам, снедает.Мужество мужа она вспоминает и древнюю славуРода его; лицо и слова ей врезались в сердце,И благодатный покой от нее прогоняет забота.
Дидона нерешительно раскрывает свою страсть сестре Анне (которая играет роль наперсницы – персонаж, обычный в трагедиях Еврипида). Она бы с охотой вышла замуж за чужестранца Энея, который заинтересовал ее и вызвал ее любовь, поведав о своих приключениях и своей судьбе. Но она и подумать не может о свадьбе после смерти своего первого мужа, которого очень любила. Сестра пытается рассеять ее сомнения (32):
