Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Отстраивались вокзалы. Технической новинкой стал двухъярусный железнодорожный мост через Прегель, сооружённый в 1926 году.
Город рос как на дрожжах. За десять лет — с 1920 по 1930 год — население увеличилось на 40 тысяч человек и достигло 280 тысяч, к 1939 году эта цифра возросла до 372 тысяч.
Застраивались свободные участки. При этом никто не посягал на скверы в центре города: делом чести для архитекторов и градостроителей было спланировать новые жилые районы и застроить виллами пригороды в Липе (ныне посёлок Октябрьское, Ленинградского района), Ротенштайне (конец улицы А. Невского), Баллите (Первомайский посёлок — военный городок в конце улицы Горького), Шарлоттенбурге (посёлок Лермонтово), Ратсхофе (район улицы Вагоностроительной), Лавскене (проспект Победы), Шпандинене (посёлок Суворово в Балтрайоне), Понарте (район мясокомбината), Розенау (район улицы Клавы Назаровой), Шпайхерсдорфе (улица Судостроительная) и Иерусалиме (улица Емельянова).
Муниципалитет принял на себя дополнительные заботы: нужны были новые дороги и городской транспорт, вода и электроэнергия… Возле пригорода Иерусалим строилась новая водонасосная станция, с помощью которой прегельская вода должна была стать пригодной для питья.
…Расширялись границы муниципального округа: площадь города увеличилась с 4428 до 9791 гектара. Но и за его пределами жизнь кипела: появились дачные посёлки в Метгетене (посёлок имени А. Космодемьянского), Танненвальде (Чкаловск), Кведнау (Северная Гора), Нойхаузене (Гурьевск).
Отрезанная от метрополии провинция не только не зачахла — напротив, расцвела пышным цветом.
Против Гитлера
Есть и ещё один любопытный момент. Кёнигсберг в официальной советской пропаганде именовался не иначе как «колыбелью фашизма» и «оплотом германского милитаризма». На самом же деле в провинции, наиболее пострадавшей от Версальского договора, фашисты отнюдь не пользовались особыми симпатиями.
«Я испытываю ужас перед надвигающимися на город миллионами, — писал один из журналистов популярной в Кёнигсберге газеты в начале тридцать третьего года. — Их зовут не Фрицы, Иоганны, Генрихи, Отто, а масса. Один как один — плохо выбритые, в бумажных манишках, покрытые серой пылью — они по временам заполняют улицы. Они многого хотят, выпячивая тяжёлые челюсти…»
На последних выборах — перед приходом Гитлера к власти — предпочтение было отдано социал-демократам, вторую позицию заняли коммунисты… За «наци» проголосовало не более 6 % жителей Кёнигсберга. Конечно, общей ситуации в стране это не изменило, но… это всё-таки было.
Да и 20 июля 1944 года «историческое» — но, к сожалению, неудачное — покушение на Гитлера было подготовлено именно восточнопрусским дворянством. В заговоре участвовали и чиновники Кёнигсбергского магистрата — за что жестоко поплатились, когда попытка убить фюрера провалилась.
Впрочем, это — тема отдельного разговора. А пока приходится констатировать: при сходных геополитических обстоятельствах перспективы анклава Калининград гораздо туманней, неопределённей, чем были у отрезанного от Германии Кёнигсберга. Неужели чужая история нас ничему не научила и на грабли мы предпочитаем наступать самостоятельно?
Рыбный день в Кёнигсберге
Ведро живого угря стоило 50 рублей
Наша очередная «прогулка» — по Кёнигсбергу «рыбному». Мы «погуляем» по магазинам и рынкам, где некогда жители города могли прикупить свежей рыбки к обеденному столу.
«Озёрная скотина»
В Средние века Балтийское море буквально кишело рыбой. По легенде, достаточно было опустить в воду корзину, чтобы она тут же заполнилась сельдью, сёмгой, жирными угрями, осетрами…
Интересно, что в списке рыб Восточной Пруссии, составленном профессором Кёнигсбергского университета Бертольдом Бенеке, фигурировала даже… меч-рыба! Создание вообще-то океаническое, достигающее до 6 метров в длину и до 5 центнеров веса. И распространённое преимущественно в тропиках.
Сёмги было так много, что её разрешалось продавать только два раза в неделю, чтобы не сбивать цену. Рыба ловилась в море, в заливе, в Прегеле, во всех водоёмах.
Кстати, пруссы очень заботились о чистоте воды в реках, ручьях и озёрах. Рыбу, которая кормила пруссов, они называли «озёрной скотиной» — и относились к «пастбищам» рачительно.
У пруссов множество преданий связано с рыбой и с «рыбьим пастухом» (так они именовали водяного). В фольклоре он чаще всего предстаёт как «человек, весь волосами обросший, который сидит на берегу водоёма и посвистывает». А когда он свистит особенно громко, все рыбы «делают хвостами бух-бух».
«Рыбий пастух»
«Рыбий пастух» выгуливает под водой своё «стадо» — и только от него, «пастуха», зависит, удастся ли хоть что-нибудь поймать рыбакам. Пруссы почему-то считали, что особенно нетерпим «пастух» к тем, кто ловит рыбу ночью. И чтобы наказать «нечестивцев», он иногда является им в образе огромной рыбы, «ловится» на крючок — и утягивает незадачливого ловца за собой на дно реки или озера.
Забавно, но в исторических (!) документах упоминается о том, что в 1433 году был пойман водяной… в одежде епископа. Привезённый в Королевский замок, он не ел ни мяса, ни рыбы, чах на глазах — и в итоге было решено его отпустить. Он перекрестился (!), нырнул в воду — и больше его никто не видел.
Что это было на самом деле, сказать трудно. Люди того времени охотно верили в чудеса. Ведь десятки (а то и сотни) жителей города своими глазами видели, как три приговорённые к сожжению на костре ведьмы оборотились кошками, прыгнули в речку и уплыли! Хотя в кошачий заплыв на дальнее расстояние поверить ещё труднее, чем в существование ведьм…
Чёрная свинья
Историк Давид Лукас в «Прусских хрониках» в 1583 году описывает ситуацию: в 1520 году, во время серьёзной угрозы нападения польских военных кораблей на Замланд и Кёнигсберг, герцог Альбрехт в отчаянии обратился за помощью к прусскому жрецу Вальтину Суплиту. Тот принёс в жертву прусским богам откормленного чёрного быка, сопровождая процедуру чтением заклинаний и делая загадочные пассы руками. И польские корабли, как «отведённые», проплыли мимо.
Правда, у других историков на сей счёт имеется менее мистическое объяснение: просто с кораблей этот участок побережья показался полякам диким, необжитым и непригодным к высадке.
Но… то ли боги чего-то там недопоняли, то ли Вальтин Суплит перестарался — рыба тоже ушла! И через некоторое время оголодавшие рыбаки взмолились о том, чтобы жрец исправил своё (или божеское) упущение.
Делать нечего: Альбрехт позволил Вальтину Суплиту осуществить ещё одно жертвоприношение. По такому случаю специально была откормлена большая чёрная свинья. Её и огромное количество пива доставили на берег залива, где жрец собственноручно заколол жертвенное животное, опалил, очистил, приготовил на ритуальном костре, оросил побережье пивом… Вскоре рыба вернулась.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
