Воздух в этот день морозныйОстрою пронзит стрелой.
– Убийство! – дико завопила она и снова бросилась на меня.
Я резко повернулась, хватаясь замерзшими пальцами за пуговицы пальто. Нырнула за памятник, лихорадочно выдергивая руки из рукавов.
Резкое движение плечами, и я выскользнула из пальто.
Голова Карлы покачивалась из стороны в сторону, словно у гадюки, нацелившейся на жертву. Она жутко, немыслимо жутко ухмылялась.
Не говоря больше ни слова, она устремилась на меня, наклонив голову. Я сделала шаг вбок, стремительно развернулась и набросила пальто ей на голову, прямо на рога, и изо всех сил дернула.
С глухим стуком она упала на снег.
Я прыгнула на нее и вцепилась в нее изо всех сил, не давая ей вырваться.
Удивительно, но при этом я плакала.
Только сейчас я заметила, что в домике викария загорелся свет и что по снегу ко мне осторожно пробираются темные силуэты в развевающихся на ветру халатах.
22
Прошло больше часа. Вызвали доктора Дарби, он быстро приехал и дал Карле успокоительное.
Ко времени возвращения инспектора Хьюитта, которого призвали с помощью беспроводной магии и который вернулся в обществе Лилиан Тренч и Хилари Инчболда, объявивших об исчезновении Карлы, ситуация в домике викария практически нормализовалась.
Карла и я, закутанные в древние стеганые одеяла, сидели у камина. Карла стеклянными глазами смотрела в огонь с таким видом, будто никогда его раньше не видела, а я рассеянно потягивала горячий «Оксо»[28], который быстро приготовила Синтия.
Лилиан Тренч решительно плюхнулась на стул рядом со мной.
– Любопытная ворона! – прошипела она. – Это не твое дело…
– Вы с самого начала были в это замешаны, да? – перебила ее я. Инспектор Хьюитт разговаривал с Хилари Инчболдом, и я воспользовалась своим шансом. – Фрэнк Борли был влюблен в вас, верно? Он бы сделал для вас все что угодно.
Это что, шантаж? – спросил меня Борли в кабинете. Ты понимаешь, что случится, если это выплывет наружу?
Если бы я была повнимательнее, то еще тогда поняла бы, что дело неладно.
Тогда я еще удивилась, почему он вдруг раскипятился, но теперь все понимала.
Все дело в Лилиан Тренч.
– Он помог вам провернуть дельце, да? – тихо сказала я. – Имею в виду вашу гибель в Средиземном море.
Выстрелив в меня таким взглядом, которым наверняка можно убивать пауков, Лилиан вскочила и ушла в противоположный конец комнаты, где и стояла, обхватив себя руками.
Ладно, какая разница. Инспектор Хьюитт со временем выяснит все подробности. Нет смысла лишать его удовольствия.
Я взглянула на него и поняла, что он раздражен, хоть и не показывает этого, из-за того что Карла не в состоянии подвергнуться допросу.
– Я надеялся перемолвиться с ней словечком-другим, – сказал он, не глядя на доктора.
– Она еще молода, – ответил доктор Дарби. – У вас много времени. Кроме того, – добавил он, разворачивая мятную конфетку и бросая ее в рот, – ее ждут в больнице. Не стоит заставлять старшую медсестру ждать. Она этого не любит, если мне не изменяет память.
С этими словами Карла, Лилиан и Хилари уехали. Их препоручили заботам детектива-сержанта Вулмера, препроводившего их к машине с таким видом, будто они заблудшие овцы.
– Ну что, – сказал инспектор Хьюитт, как только они ушли. – Излагай.
Он открыл блокнот и выжидательно посмотрел на меня.
– Что ж, – отозвалась я. – Синтия, то есть миссис Ричардсон, попросила меня отнести записку мистеру Сэмбриджу.
Синтия кивнула и подтвердила:
– Это так.
– Благодарю вас, миссис Ричардсон, – сказал инспектор. – Не смею больше вас утруждать. Вы очень помогли нам.
С заметным вздохом облечения Синтия встала и покинула комнату, бормоча себе под нос что-то о необходимости отполировать серебро и погладить стихари.
Наконец я осталась наедине с инспектором.
– Продолжай, – сказал он.
– Я обнаружила его труп. Он висел на двери. Не смог высвободиться из медицинского устройства, которое сам же изобрел. Сломалась защелка.
Я подумала, что инспектор оценит мою профессиональную лаконичность.
– Да, – подтвердил он, взглянув на часы. – Мы это знаем. Переходи к сути.
Мне казалось, что я это уже сделала, но я снова начала.
