— Господи, конечно нет, Ник! Я ни за что не брошу Би-би-си, ты же знаешь.
— Тогда куда ты уходишь?
— Никуда. Я собираюсь совсем бросить работу и заняться детьми. Ухожу домой.
Ник посмотрел на меня так, будто у меня внезапно выросла вторая голова. «Ты собираешься бросить работу и стать домохозяйкой? — он рассмеялся. — Кэрри, это абсурд. Кто угодно, только не ты! Представь, сидеть дома, с детьми, весь день. Очень скоро ты все это возненавидишь. Когда я смотрю на свою жену… у нее же нет жизни, она только ухаживает за мной и детьми. Я всегда восхищался тобой, твоим умением справляться со всем сразу. Ты же даже не знаешь, что у тебя есть дети!» Услышав последнюю фразу, я вздрогнула. А Ник продолжал: «У тебя такая прекрасная работа здесь, такое блестящее будущее! Не можешь же ты все это просто так бросить. Это безумие. А все семинары, все курсы, которые ты посещала… Весь твой опыт!»
Казалось, что он, как калькулятор, подсчитывает все деньги, которые компания потратила на меня. Я начала чувствовать себя бесконечно виноватой. Может быть, я приняла неправильное решение… Может быть, мне следовало лучше подумать… Черт, если я сейчас уволюсь, они никогда не возьмут меня обратно. И я навсегда застряну в мире мамочек. Нет. Меня так легко не переубедишь. Я все делаю правильно. Неужели они думают, что, бросив работу, потому что я хочу видеть своих детей чаще, я, поджав хвост, вернусь в компанию, потому что я захочу видеть своих детей реже?
— Извини, Ник. Но я действительно ухожу. И не изменю своего решения. Я чувствую, что поступаю правильно. Тебе не нужно завершать отзыв обо мне. И даже если бы я уже получила ту работу, я бы все равно уволилась.
— Ну, если ты уверена… Это твой выбор. Но, если ты когда-нибудь захочешь вернуться, просто позвони мне. Мне действительно жаль тебя отпускать. Полагаю, увеличение зарплаты на пять тысяч не изменит твоего решения?
— Ник! Прекрати меня искушать!
Он рассмеялся и поднял руки перед собой, словно защищаясь. «Ладно, ладно. Ты победила. Но я буду скучать по тебе. Мы все будем». — «Спасибо», — я почувствовала, что к глазам подступают слезы. Господи, только бы не заплакать! Я вышла из его кабинета, и немедленно пошла в свой кабинет. В мой бывший кабинет. Я оглядела общую комнату. Пит оживленно говорил по телефону, ручка в руке, ноги закинуты на стол. Ряды гудящих компьютеров, газетные листы на полу, взрывы смеха, непрекращающиеся звонки телефонов, хлопают двери, принтеры жужжат, распечатывая статьи. Мой мир. Это место меня всегда вдохновляло. Каждое утро поднимало мое настроение оживленностью и шумом, той кипучей деятельностью, которая характерна для отделов новостей. Все было так знакомо, как может быть знаком родной дом. И в каком-то смысле это и был мой дом. Я провела здесь гораздо больше времени, чем дома. И все эти люди… мои друзья, люди, вместе с которыми я смеялась, паниковала, злилась. Я собиралась уйти и не видеть их больше.
Что будет со мной? Моя личность, мое собственное представление о себе исчезнут. Ведь все в моей жизни было дорогой к тому, кто я сейчас. Учеба в школе, экзамены, университет, работа в газетах, затем — на радио и, наконец — телевидение. Каждый шаг был просчитан, а все вместе вело к постоянному подъему по карьерной лестнице. Работа — это мой способ гордиться собой, способ заставить других людей уважать меня. Я именно такая, какая есть благодаря своей работе. Уберите работу, и кем я буду? Лицом в толпе. Очередной женщиной, пытающейся пройти в двери магазина, толкая перед собой коляску. Женщиной, которая беспокоится о каждом кусочке еды. Женщиной, которая просыпается утром, чтобы прожить день как две капли воды похожий на вчерашний.
Что будет занимать мои мысли? Возвращение Майка домой? Отпуск? Все домохозяйки, которых я знаю, проводят свои жизни, планируя отпуск, как будто это — форма побега от обыденной жизни. Сейчас я не должна этого делать: у меня есть работа, всегда разная, всегда поднимающая настроение. Каждый день я встречаю новых людей, посещаю новые места. И каждый раз для меня важно, где именно я нахожусь. Я — важна. Я играю какую-то роль в реальном мире. А теперь, возможно, я буду пользоваться помадой только для того, чтобы пройтись по магазинам. Боже! Меня могут заставить участвовать в утренних беседах матерей, которые собираются за чашкой кофе и болтают о своих отпрысках! Вот и вся моя жизнь. Я умру от РАБОТЫ ПО ДОМУ. Я буду соображать не лучше, чем человек, которому сделали лоботомию. Господи! Я ведь могу научиться любить одежду из универмагов «Маркс и Спенсер». Я хотела оставить работу, чтобы стать отзывчивым, самодостаточным человеком, открытым для всего нового. Но я могла думать только о превращении в Гарриет, которая одевается к девяти часам дня, чтобы отвезти детей в школу, и которой больше никуда не надо ехать. Я думала о том, что теперь мне придется просить у мужа разрешения купить себе новое платье. Это же ад! И я действительно собираюсь так жить?!
Я села за стол, ввела пароль и подключилась к локальной сети. Еще чуть-чуть, и этот пароль тоже будет для меня потерян. Adamsc, пароль — Rebecca. Больше не будет Кэрри Адамс. Будет Миссис Адамс. Домохозяйка, мать двоих детей. Ничего особенного.
В правом верхнем углу замигал конверт, кто-то прислал мне сообщение. «Ты что, серьезно? Ты ведь не собираешься на самом деле сидеть дома, печь пироги и вытирать сопливые носы?» Это Пит. «Жизнь есть везде, не только у нас. Настала пора что-то менять». Это мой ответ. И опять сообщение от Пита: «Мы будем скучать по тебе». А через секунду — еще одно: «Когда?»
Маленький мерзавец. Он уже намеревается получить мое место. Но в чем-то он прав. Я ведь должна предупредить об уходе за месяц. Но тогда мне придется работать почти до самого Рождества. Приняв такое важное решение, я хочу покончить со всем как можно быстрее, а не сидеть здесь еще месяц. Я послала сообщение Нику: «Можно мне предупредить об уходе за две недели?» От него пришел ответ: «Думаю, да. А почему такая спешка?» «Потому, — подумала я, — что я могу передумать».
11 НОЯБРЬВоскресенье, 1 ноября
Умираю от желания поскорее рассказать свою новость детям, но не могу этого сделать до тех пор, пока не предупрежу Клэр. Ведь иначе Ребекка немедленно проговорится. Часть меня бурлит от восторга, я не могу удержаться: постоянно обнимаю детей, подхватываю Тома на руки и кружусь с ним — мои, мои, только мои. Я детально планирую то, что нужно сделать в доме. Выкрасить комнату Ребекки, разложить вещи в шкафах, вычистить гараж, выбросить все коробки, вычистить Aga, заняться садом — список восхитительно бесконечен. На все нужно время. Много свободного времени. И я смогу купить новые занавески для комнаты Ребекки… М-да-м… А может, и не смогу. В размышления вступает другая часть меня, которая не может не волноваться. Я не только боюсь потерять саму себя, свою личность, свою способность мыслить, умение выражать собственные мысли на различных встречах, я волнуюсь о том, что я буду собой представлять? Я уже не буду частью этого большого думающего мира. Вместо этого буду хозяйничать по дому, слушая Женский Час по радио. И денег будет гораздо меньше. Майк подсчитал, что, после того как мы выплатим по закладной и оплатим все счета за коммунальные услуги, доходы уменьшатся вдвое. Но с этим легко справиться. Теперь ведь нет необходимости покупать продукты сразу на всю неделю, оставляя гигантские суммы в супермаркете. У меня появится время, чтобы покупать свежие продукты каждый день в местном магазинчике. Может быть, я даже приобрету себе плетеную корзинку для покупок. Нет. Так далеко заходить все-таки не стоит.
