— Рюрик говорил, что он обязательно поощрит своих людей отменой пошлины.
Он взглянул во внимательные и строгие глаза Сваруна, перевёл взгляд на Власа и добавил:
— Пожизненно. До конца жизни они будут пользоваться такой льготой.
Влас опустил взгляд («Разгадал, что вру!»), Сварун удовлетворённо крякнул («Кажется, поверил!»), поджав тонкие губы, проговорил:
— Не мало… Ради такого можно и рискнуть!
— И ещё говорил Рюрик, что промышленникам даст ссуды при наборе охочих людей, чтобы побольше отрядов уходили в леса! — выпалил, входя в раж, Радовил.
— Годится, годится, — удовлетворённо крякал Сварун. — За это стоит и выпить медовухи!
— Да что там медовуха! Угощайся вином, гость дорогой. Последним кораблём хорошее винцо доставили из Франкской державы!
Выпили. Закусили.
— А теперь мне хотелось бы послушать про посадника, — сказал Радовил. — Что он за человек и как к нему найти подходы?
— Человек он боевой! — тотчас ответил Сварун. — Кулачный боец такой, что до сих пор помнят, как себе под ноги дюжих мужиков укладывал. И воин, конечно, достойный. Голыми руками не возьмёшь!
— Ну а подношения любит? Богатством или ещё чем-то можно ли его купить?
— И не думай! Сколько ни пытались, со срамом" уходили.
— Споить тоже не удавалось?
— Он десятерых перепьёт, а будет трезвый как стёклышко!
— Человек без недостатков. Вот так посадник!
— Почему без недостатков? Водится за ним один грешок. Это не только нам, а всем новгородцам известно!
— И что за грешок такой? — не терпелось узнать Радовилу.
— Большой ходок по женщинам! Ни одной юбки мимо не пропустит!
— И только-то, — разочарованно протянул Радовил. — Я‑то думал…
— И думать нечего, с этой стороны и можно к нему подобраться. А знаете, — вдруг оживился Сварун, — говорят, что он по ночам к супруге начальника крепостной стражи захаживает. Мужу положено быть в крепостной башне, караулы проверять и всё такое, а Вадим в это время его жёнушку забавляет.
— Ну это уж личное дело каждого, — смеясь, махнул рукой Влас. — Мало ли чего с кем не бывает! Все мы немножечко в этом вопросе грешны. Давайте-ка ещё по кружечке винца!
В окна с разноцветными стёклами лился ровный солнечный свет, в светлице было свежо и прохладно, как будто и не было июньской жары на улице.
— А я эти дни сложа руки не сидел, — проговорил Влас. — Наладил связь с одним нужным человеком из крепостной стражи. Человек надёжный.
— Это кто такой? — спросил Сварун. — Я там многих знаю.
— Потом скажу, когда Рюрика на престол посадим. А пока мне одному будет известен.
Сварун мгновение подумал, согласно кивнул.
— Так этот человек, — продолжал Влас, — обещает многих привлечь на свою сторону. Только деньги нужны. Много денег.
— За этим дело не встанет, — пообещал Радовил.
— Ну а я поговорю с купцами. Верят мне некоторые. Крепкая государственная власть да ещё в интересах нас, богатых, — кто же будет против? Не беспокойтесь, торговые люди поддержат Рюрика. Это вам обещаю.
Разошлись поздно вечером.
Млава проводила Радовила до калитки, прижалась к нему горячим телом, выдохнула взволнованным голосом:
— Какие дела затеваются! Я так и знала, что ты не случайно прибыл в Новгород!
— О чём ты? — лениво спросил он, губами прикасаясь к её точёной шее и намереваясь подобраться к упругим щекам.
— О заговоре! Я еле выдержала. Так и хотелось вбежать и принять участие в вашем разговоре!
Радовила будто холодной водой окатили.
— Так ты что, нашу беседу подслушивала?
— Да-да-да! — восторженно подтвердила она. — Это так замечательно! Я с детства люблю приключения!
— Послушай, — взяв её за плечи и глядя прямо в глаза, проговорил он, — не женское, тем более не девичье это дело. Мы головами рискуем!
— Я не глупая, всё понимаю. Я согласна на всё!
— И не думай! Выбрось из головы, что услышала. Ты поняла?
— Не прогоняй меня! Я вам пригожусь!
— Чем ты можешь пригодиться? — удивился Радовил.
— Вот вы говорили, что у вас к Вадиму нет подходов. А я знаю к нему подход. Он за мной ухаживал.
— Чего ты несёшь? Ему сорок лет. Какой из него ухажёр?
— Многое ты понимаешь! Такие на девушек и обращают внимание! К этому времени жёны им надоедают, вот они за нами и начинают ухлёстывать.
— Однако ты опытная…
— Какая есть!
— Не ожидал.
— Нехороша? Тогда от ворот поворот!
Она повернулась и направилась к калитке. Он остановил её. Спросил хмуро:
— Чего там у тебя с Вадимом было?
— Да ничего. Просто гуляли с девушками по лугу, а он мимо проходил. Взглянул на меня и произнёс: «Вот к ногам такой девушки все сокровища мира бросил бы!»
— И всё?
— Всё.
— Тоже мне… сокровище.
— Ты не видел его глаз в это время! Если бы я его пальчиком поманила, он на край света за мной пошёл!
— Ишь ты!
— Хочешь, завлеку его в какую-нибудь ловушку? Только подскажите, всё проделаю так, что комар носа не подточит!
— Я тебе проделаю! Я тебе подточу! — пригрозил Радовил.
IIВ середине июня отмечался большой праздник — русальная седьмица, когда строго-настрого запрещалось строить или городить тын, дабы не навести на себя проклятие русалок. А также в эти дни следили за ветрами: если ветер дул с полудня — к хорошему росту яровых, с «гнилого угла» (северо-запада) — к ненастью, с восхода — к повальным болезням, а коли сиверок (с северо-востока) затянет — рожь дождями зальёт.
День русальной седьмицы в этом году выдался на славу, солнечный, тихий. На луга вышло чуть ли не всё население города. Взрослые располагались семьями, выкладывали припасы, поминали усопших, вспоминали погибших воинов. Молодёжь, как обычно, водила хороводы, пела старинную песню, которой старалась умилостивить русалок:
Что там? Ветер ли ветки клонит? Или вихрь листья срывает Под горой у реки студёной? То не вихрь вьёт и не ветер — Кружат здесь под горой русалки, Двор городят и терем. Вместо брёвен кладут в основу Старцев с длинными бородами. Не кирпич кладут — малых деток, Не подпорочки — жён с мужьями… Из мальчишек делают крышу, Из девчонок — черепицу. Двери — из парней неженатых, А окошечки — из невест…[6]
Млава издали увидела Вадима, высокого роста, со здоровенными руками, плотным брюшком и круглым лицом. Она направилась в его сторону. У неё внезапно изменилась походка, она стала медленной, вихлястой, на губах появилась загадочная улыбка, а в глазах забегали бесенята. Она исподлобья стала неотрывно глядеть на Вадима. Он в это время вёл серьёзный разговор с двумя мужчинами, что-то объяснял им, они внимательно слушали, поддакивали, пытались возражать. И вдруг увидел её. Закоренелый бабник, он не мог не понять завлекающего взгляда Млавы, тотчас вздёрнулся, выпрямился и принял горделиво-покровительственный вид. Она прошла мимо, подарив ему многообещающий взгляд.
