Установить личности. Вычислить потенциального врага. Попрессовать. Получить за это сумму, которая, положа руку на сердце, явно превышала реальную стоимость такой работы.
Ничего сложного Альбина Синявская не предлагала. Тем более ничего непривычного. Подобными вещами и Сахно, и его коллегам приходится заниматься достаточно регулярно. Конечно, если явный подонок просит попрессовать нормального человека, за такие дела нормальные менты не берутся никогда. Но Олег любил быть откровенным с самим собой: разве не приходилось ему за годы работы в милиции выполнять «заказы», поступавшие «сверху»? Разве не ходили к милицейскому руководству бизнесмены разного калибра, которые просили прижать хвосты или их конкурентам, или их кредиторам?
Здесь, конечно, случай был, можно сказать, уникальный. Ни на что не похожий. Но сложность во всем этом виделась пока только одна: найти установочные данные на одиннадцать человек. В одиночку Сахно, само собой, этого потянуть не мог.
Дождавшись к концу рабочего дня Дудника, он вызвал в кабинет старлея Мишку Иваницкого, которого тоже время от времени подключал к «коммерческим реализациям», и обсудил проблему с ними. Опера согласились – придется вписываться в не совсем привычную тему. Но, по выражению Иваницкого, в этом как раз главная тема и есть. Тем более что в ущерб основной работе ничего делать не придется. Вычислил, кого надо, велел привезти сюда, подержал до утра в душной камере, подсадив туда нужного человечка, и к утру получил обещание не приближаться к офису Владимира Синявского в радиусе трех километров.
Всего и делов-то.
Список опера поделили между собой. Сам Сахно на правах главного разработчика взял себе три фамилии, Дудник и Иваницкий – по четыре.
На установление «своей» троицы у Олега ушло два дня. Единственное, что можно было закинуть «клиентам», так это то, что женщина, попавшая в этот список, несколько лет назад по настоянию дочери лечилась от алкогольной зависимости, а один из двух мужчин, примерный муж и отец двоих детей, был несколько раз замечен в одном специфическом клубе, где знакомятся друг с другом педики.
Но реального вреда никто из них бизнесу Владимира Синявского причинять не собирался.
Дудник возился со своими примерно столько же и в результате доложил: по нулям. Не ангелы, конечно, но ничего такого, о чем говорила заказчица, никому из них пришить не получится.
Когда на стол Сахно легли данные, собранные Мишкой Иваницким, одна справка привлекла его внимание тем, что в ней мелькнула достаточно известная фамилия. Он даже не поверил, перечитал еще раз. И понял три вещи.
Первая: Иваницкий – хороший опер, хоть и молодой. Потому что только хороший опер может иметь источники, позволяющие добыть такую подробную информацию.
Вторая: он, наконец, вышел, что называется, «в цвет».
Третья: хорошо, что Иваницкий – молодой опер, которому такие совпадения именно в такой связи не кажутся слишком уж странными. Иначе он уже делал бы выводы, которые ему в его возрасте и положении делать нежелательно.
Четыре года назад одного из мужчин, указанных в списке Альбины Синявской, часто видели в офисе губернатора Харьковской области Кушнарева Евгения Петровича.
4
Мысленно похвалив своего младшего товарища Мишку Иваницкого, капитан Сахно так же мысленно отбросил ложную скромность и признался себе: старлей – опер перспективный, а он сам – опер состоявшийся.
Есть люди, которые рождаются с оперативным чутьем и оперативной хваткой. И только постоянная практика помогает развивать эти свойства и качества. Сахно принадлежал к такой категории и не без оснований считал себя опером, что называется, по жизни. Как следствие, Олег обычно видел дальше собственного носа. И делал выводы, которые только на первый взгляд казались глупыми и притянутыми за уши. На самом же деле, если копнуть глубже, такие выводы всегда имели под собой реальную почву и впоследствии помогали добиться нужных результатов в расследовании.
Сейчас капитан милиции Олег Сахно сделал именно такой вывод. Для подобных выводов он имел все основания.
Именно четыре года назад Кушнарев оказался в эпицентре событий, которые в результате стоили ему сначала карьеры, а потом – и жизни.
Простой оперативник уголовного розыска харьковского районного отдела милиции, конечно, не мог знать Кушнарева лично. В сферу интересов харьковских правоохранительных органов господин Кушнарев не мог попасть по определению. Ни в бытность свою градоначальником, ни когда он занимал пост губернатора. Однако в Харькове его, казалось, знали все. Как следствие этого, каждый харьковчанин считал, что о Кушнареве он тоже знает если не все, то многое. И если бы до осени две тысячи четвертого года, когда в стране начались события, которые позже получили название «оранжевая» революция, сам он или его имя хотя бы оказались рядом с каким-нибудь сомнительным действом или предприятием, об этом непременно стали бы судачить в городском транспорте.
Сахно еще раз прочел справку Иваницкого, хотя успел уже выучить ее наизусть. Потом сунул ее в барсетку, застегнул молнию, а затем, повинуясь необъяснимому порыву, расстегнул ее и проверил, там ли она, не растворилась ли.
Фамилия установленного человека Олегу тоже ни о чем не говорила. Для удобства, по оперативной привычке, он обозначил его для себя как Колдун – первое, что попросилось на язык.
– Итак, господин или как вас – товарищ Колдун, – негромко произнес опер, глядя на давно не беленную, и оттого серую стену кабинета, – вас начали замечать в офисе губернатора в конце лета ноль четвертого года. Что у нас тогда было в городе, может, подскажете?
Невидимый собеседник ничего не ответил. Ответ Сахно знал и без него: слишком напрягали в те месяцы милицию.
Той осенью начиналась президентская предвыборная кампания.
Милиции стало катастрофически не хватать, и на местах доходило до того, что сыщики, бросив все дела, отправлялись на охрану общественного порядка. Тогда любой гопник мог назваться сотрудником избирательного штаба, а свои откровенно хулиганские действия легко оправдывал агитационной работой. Мол, конкуренты вставляют палки в колеса, беспредельничают, как тут ответку не включать… Оружие в те дни могли изъять не только на частных квартирах или в притонах, но и в офисе какой-нибудь политической силы, поддерживающей того или иного кандидата.
Сахно прекрасно помнил снежный ноябрь того года, когда на центральной площади Харькова вырос второй и единственный после Киева палаточный городок, в котором окопалась сотня сторонников Ющенко. Напротив расположились более многочисленные сторонники Януковича с бело-голубой символикой. Где-то между ними грелись у раскаленных кострами бочек «зеленые», заявившие о себе как миротворцы. Милицию тогда четко предупредили: официально военного и осадного положения ни в стране, ни в городе не введено. Однако все работники органов должны вести себя так, как будто оно объявлено.
Олег тогда обсуждал создавшееся положение с коллегами. Мужики умеренно выпивали и сходились в едином мнении: что бы ни случилось, как бы ни развивалась ситуация в Киеве и регионах, за Харьков можно быть спокойным. Кушнарев не допустит беспорядков и сделает все возможное, чтобы удержать город в стабильности.
