Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
Людендорф хотел воспользоваться сложившимся положением для того, чтобы совершить широкий обход по побережью Балтийского моря северного фланга русских, выйти им в тыл и перехватить их редкую сеть коммуникаций с польским выступом. Однако Фалькенхайн забраковал этот план, так как он показался ему слишком смелым и требовал для своего осуществления крупных резервов, хотя планом самого Фалькенхайна предусматривалось использование значительно больших сил. Неохотно согласившись воздержаться от новой попытки штурмовать систему траншейной обороны на западе и вынужденный выделить небольшую часть резервов для усиления австрийского союзника, Фалькенхайн решил использовать крупные силы, поставив перед ними ограниченную стратегическую цель — временно вывести Россию из строя, с тем чтобы снова без помехи возобновить наступление на западе.
План боевых действий на востоке, предложенный Хётцендорфом и принятый Фалькенхайном, заключался в прорыве русских позиций между Карпатами и Вислой, в секторе р. Дунаец. Немцы нанесли удар 2 мая. Была достигнута полная внезапность, успех развивался быстро, и к 14 мая весь фронт русских войск вдоль Карпат откатился на 130 км, к р. Сан.
Здесь мы можем видеть яркий пример различия между непрямыми действиями и тем, что обычно называют внезапностью. Внезапность по времени, пространству и силам была достигнута. Однако русские только откатились назад, наподобие снежного кома. Хотя они и понесли большие потери, но отошли к своим резервам, базам снабжения и железным дорогам. Тем самым немцы сделали снежный ком только более плотным, дав русским возможность возместить потери. Хотя давление этих прямых действий немцев создавало опасное напряжение у русских, оно не привело к разгрому их войск.
Только теперь Фалькенхайн почувствовал, что он слишком сильно увяз в Галиции. Его наступление не дало возможности прочно закрепиться на захваченном рубеже, и только дополнительной переброской войск из Франции он мог надеяться стабилизовать свое положение на восточном фронте. Однако он снова решил прибегнуть к почти прямым действиям. Изменив на этот раз направление своего наступления с восточною на северо-восточное, Фалькенхайн приказал Людендорфу, томившемуся в Восточной Пруссии, нанести во взаимодействии с ним удар в юго-восточном направлении. Людендорф возражал против этого плана, доказывая, что такое наступление по сходящимся направлениям будет по существу фронтальным и что оба крыла немецких войск не смогут сделать ничего большего, кроме как вытеснить русских. Он продолжал настаивать на проведении своего вильненского маневра, однако Фалькенхайн опять отверг его.
Итоги наступления показали, что Людендорф был прав. Когда клещи армии Фалькенхайна стали смыкаться, они только оттеснили русских назад, ничего не захватив. К концу сентября русские отошли на рубеж, представлявший прямую линию от Риги, на Балтийском побережье, до Черновицы, на румынской границе. Хотя русские больше не могли угрожать непосредственно Германии, все же они держали ее в постоянном напряжении тем, что отвлекали на себя большое количество немецких войск и оказывали сильное влияние на Австрию.
Когда Фалькенхайн отказался от проведения крупных операций, он с запозданием и неохотно разрешил Людендорфу попытаться осуществить его вильненский маневр своими собственными скудными ресурсами. В результате этого незначительного по силам и самостоятельного удара Людендорфа была перерезана железная дорога Вильно (Вильнюс) — Двинск и немецкие войска подошли почти вплотную к минской железной дороге, главной линии русских коммуникаций, несмотря на то что для отражения удара русские имели возможность сосредоточить все свои резервы. Эти результаты являлись доказательством тех потенциальных возможностей, которые были заложены в маневре Людендорфа. Если бы этот маневр был проведен раньше и более крупными силами, когда главные силы русских были прочно скованы в Польше, немцы достигли бы еще лучших результатов.
Прекратив наступательные операции на востоке и обезопасив себя прочной обороной на западе, центральные державы использовали осень для завершения кампании в Сербии. Эта кампания, с точки зрения войны в целом, была непрямым действием с ограниченной целью, хотя для самой Сербии она являлась решающей. Ход кампании при наличии благоприятных географических и политических условий также проливает свет на эффективность этого метода. План был составлен с учетом того, что Болгария вступит в войну на стороне центральных держав.
Прямое вторжение австро-германских войск было приостановлено, когда Болгария вступила в Сербию с запада. Используя гористую местность, сербы упорно сопротивлялись до тех пор, пока болгары не зашли левым крылом через Южную Сербию в их тыл, отрезав сербов от франко-английских подкреплений, посланных из Салоник. Вследствие этого Сербия быстро капитулировала, разрозненные остатки сербской армии отошли в середине зимы через Албанию на адриатическое побережье. Это быстрое сосредоточение сил против Сербии освободило Австрию от опасности, угрожавшей ей с юга, и дало возможность Германии использовать линии коммуникаций и осуществлять контроль над Центральной Европой.
Операции на русском фронте в 1916 и 1917 г. не заслуживают особого внимания, так как они со стороны Австрии и Германии по существу были оборонительными, а со стороны русских имели характер прямых ударов. Операции русских войск показали не только бесплодность стратегии, опирающейся лишь на численное превосходство и на прямые удары, но и ее «обратное» моральное действие. В 1917 г., когда революция предвещала полное банкротство военных усилий России, русские войска фактически были лучше вооружены и экипированы, чем когда-либо прежде. Однако огромные и совершенно напрасные потери подорвали боевой дух наиболее терпеливых и готовых к самопожертвованию войск в Европе. Подобное же положение можно было наблюдать и во французской армии, в которой вспыхнули восстания после весеннего наступления 1917 г. Наибольшее количество восстаний произошло тогда, когда уставшим от кровопролития войскам был отдан приказ вернуться в траншеи.
Единственной русской операцией, в которой до некоторой степени были применены непрямые действия, является наступление Брусилова из района Луцка в июне 1916 г. Операция приобрела это качество случайно, так как наступление не имело серьезного замысла. Вначале операция планировалась только как диверсия и по просьбе Италии началась раньше срока. Не было обеспечено ни надлежащей подготовки, ни сосредоточения войск, и поэтому неожиданность этого почти случайного наступления вызвала такое крушение пассивной австрийской обороны, что в течение трех суток было захвачено в плен 200 тыс. человек.
Редко внезапный удар приводил к таким поразительным стратегическим результатам. Благодаря прорыву Брусилова было остановлено наступление австрийцев на Италию; Фалькенхайн был вынужден перебросить войска с западного фронта на восток и тем самым отказаться от проведения кампании на истощение в районе Вердена; Румыния вступила в войну против центральных держав. Этот удар вызвал отставку Фалькенхайна, которого заменили Гинденбург и Людендорф (Гофман был оставлен на востоке). Хотя формальным предлогом для смены Фалькенхайна послужило вступление в войну Румынии, однако настоящей причиной явилось то, что его стратегия прямых действий в 1915 г., ограниченных как по цели, так и по направлению, дала русским возможность собраться с силами и завершить в 1916 г. срыв немецких стратегических замыслов.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
