Мы добрались до Хэмптона, город был почти пустой, но очень милый – деревья вдоль тротуара в ярких осенних цветах. Мы шли прямо к магазину Джули, она ждала у двери и накинулась на нас с объятиями.
– Девчонки, как же давно мы не виделись! – крикнула она осуждающе.
Джули всего лишь на три года старше нас, но всегда называла нас девчонками и вела себя как старшая сестра. Магазин принадлежал ее семье вечно, но с того момента, как она взялась за него, он преобразился в модный бутик, что вызвало недовольство некоторых пожилых жителей Хэмптона, но удвоило оборот владелицы.
– Я ломала голову после того, как вы позвонили. И вытащила это для вас. – Она отвела нас в заднюю комнату, где две стойки были завешаны одеждой. – Я даже загуглила, и решением для художественной выставки будет смарт-кэжуал.
– Хм, сейчас все – смарт-кэжуал, – простонала Эмма, как будто она жила во времена, когда все носили шляпки и вечерние платья.
– Не переживай, мой смарт-кэжуал превзойдет любой другой смарт-кэжуал, – уверенно сказала Джули. Она держала черное платье. – Роуз, попробуй это.
– Оно больше похоже на блэк тай, чем на смарт-кэжуал, – пожаловалась я, но они так громко протестовали, что я схватила его и неохотно пошла в примерочную.
Понятно, что я не могу просто надеть джинсы, но жалела об этом. Я сняла одежду, растрепав прическу, и надела черное платье до колена. Длинные кружевные рукава, довольно глубокое декольте. На самом деле в нем даже казалось, будто у меня есть фигура, и когда я посмотрела в зеркало, не смогла не улыбнуться. Оно шикарное, но немного необычное, как раз то, что нужно для художницы, рисующей в стиле смарт-кэжуал. Может быть, Джули действительно гений смарт-кэжуала. Я отодвинула занавес и вышла в магазин.
– Роуз, ты выглядишь превосходно, – вскричала Эмма от восторга, осматривая меня с ног до головы, как будто раньше никогда не видела.
– Великолепно, – согласилась Джули. Она протянула мне пару замшевых ботильонов с каблуками-столбиками. – Они сделают тебя выше.
– Мне действительно хорошо? – спросила я, не привыкшая чувствовать себя гламурной.
Я посмотрела на себя, и нервозность исчезла. Если все пойдет прахом, по крайней мере я буду выглядеть обалденно.
– Прекрасно, – сказала Эмма, глядя на меня. – Твои волосы должны быть встрепаны… как бы… И черная подводка для глаз… Много…
– Ты… попробуй это… – сказала Джули, переводя взгляд с меня на Эмму, которая гримасничала мне, но послушно взяла у нее вещи и переоделась.
Я сменила одежду, боясь каким-то образом повредить платье.
– Что думаешь? – спросила Эмма, выходя в юбке-карандаше и топе в горошек.
– Ты похожа на официантку, – констатировала Джули и бросила ей вещь. – Попробуй это.
Когда Эмма вернулась, на ней были красная блузка и юбка и она выглядела отлично.
– У меня есть подходящая помада, – сказала Джули возбужденно, протягивая Эмме пару красных туфлей.
Эмма взвизгнула от восхищения, я захихикала. Я никогда не видела, чтобы у кого-то туфли вызывали такой восторг. Здорово видеть ее воодушевленной. Я была очень рада, что мы пришли.
– Я иду с Мари, – сказала Джули о владелице книжного магазина, неся мое платье и туфли к кассе и заворачивая их в тишью. Я прикусила ноготь.
– Роуз боится каждого, кто там будет, – сказала Эмма шепотом, поддразнивая, будто я бы не услышала.
– Не будь глупышкой, это будет отличная ночь. Все друзья придут, тебе не о чем волноваться, верно?
Из ее уст все звучало так просто, но у меня продолжало сосать под ложечкой и я ничего не могла с этим поделать. Я выдавила улыбку и протянула кредитку, скрещивая пальцы.
Я сфокусировалась на том, что это ради работы, не ради меня, и это немного помогло. Хотя если никому не понравятся мои картины, я пропала.
– Не забивай голову, – приказала Эмма. Она знала меня очень хорошо. – Идем, нам нужно выпить.
Она взяла меня под руку. Мы поцеловали Джули на прощание, вытащили свои сумки и направились в паб напротив. Это было уютное местечко с натуральной соломенной крышей, и мы были единственными клиентами. Мы заняли столик у камина и взяли два пива.
– Может, напиться? – предположила я, делая долгий глоток янтарной жидкости.
– Наверное, не самый лучший план. Знаешь, я вот подумала… – сказала она, глядя вниз. – Я попробую снова.
– Ох, Эмма, это чудесно.
– Мне очень страшно, но это то, чего я – нет, мы – действительно хотим, и теперь я чувствую себя достаточно сильной.
Я коснулась ее руки.
– Ты сильная, Эм, я горжусь тобой.
Она улыбнулась.
– Твоя картина помогла: Джон и я, мы можем пройти через что угодно вместе, и, даже если ничего не получится, мы справимся.
– Конечно, справитесь. Я держу за вас кулачки.
Я подняла бокал, мы чокнулись. Я действительно хочу, чтобы у них все сложилось. Я вижу страх в ее глазах, но он соединен с решительностью, и я поняла, что ее сила вдохновит меня. Мне страшно, но и я, так же как Эмма, хочу, чтобы моя мечта сбылась.
Если твои мечты не пугают тебя, значит, они недостаточно велики.
Глава 34
Хэзер удивила меня телефонным звонком за несколько дней до выставки.
– У меня есть к тебе предложение, – сказала она, не тратя времени на обмен любезностями. – Как и ожидалось, ко мне поступили запросы на покупку трех твоих картин. Следовательно, ориентировочные цены, которые мы обсуждали, должны быть намного выше. Я знаю, как много Без зимы не было бы весны значит для тебя, и тем не менее хотела бы знать, как ты отнесешься к тому, что я куплю ее для галереи? В этом случае она останется здесь и люди смогут смотреть на нее.
– Ты хочешь купить ее?
– Это главный элемент коллекции, и, мне кажется, она прекрасно подойдет для галереи. Как думаешь?
Картина как будто являлась частью меня, и мысль о том, что она попадет к малознакомому человеку, обеспокоила, но то, что Хэзер будет ухаживать за ней и люди смогут видеть ее, значит, что я могу отдать ее, но при этом оставить рядом. Я знаю, что должна отпустить ее. Я нарисовала то, что чувствовала, и теперь, надеюсь, ею будут наслаждаться другие.
– Я не против, чтобы она досталась тебе, – ответила я.
Предложенная цена показалась мне слишком высокой, но Хэзер посоветовала принять оба предложения на другие картины, которые были так же велики, чтобы я признала: это то, чего стоят сейчас мои работы. Такое чувство, что я принята миром, который, как мне казалось, никогда не откроет свои двери мне, ведь я недостаточно хороша. Не уверена, что когда-нибудь пойму, что хороша достаточно, но знаю, что делаю то, что должна делать.
