Звук отодвигаемого стула.
– Болт знает, что это будет сегодня? – спросила Клер.
– Да. Я предупредил его, чтобы он туда не сунулся. Напомнил, что мы и так нарушили для него немало правил.
– Все в порядке. Их еще в прошлый вторник перевезли в безопасное место. В конце недели, после проведения арестов, их поместят в центр обучения.
– Порой невыносимо противно идти навстречу этим подонкам! – вступил в разговор новый голос.
– Без него мы дела не составили бы. – Голос Клер звучал властно. – Радуйся тому, что он согласился к нам перекинуться.
– Ты сказал ему, что я получила обратно бумаги? – спросила Клер.
– Тебя волнует его душевное спокойствие? – осведомился Вейновен.
Сидевшие в номере агенты рассмеялись.
Раздался скрип открывшейся и закрывшейся двери. Прошла еще минута – и магнитофон отключился.
Муди открыл ящик письменного стола и достал оттуда коробку для сигар. Внутри оказался револьвер.
– Вам он может понадобиться, – сказал он.
Блэкстон приколол на воротник куртки свой золотой значок, проследив, чтобы он держался ровно и не морщил замшу.
Муди вручил ему кобуру, и Блэкстон закрепил ее на ремне. Зазвонил личный телефон Муди. Он снял трубку, глядя на экранчик определителя номера.
– Муди.
– Наконец-то, – сказала Манч. – Блэкстон у вас?
– Секундочку, милая. – Муди передал трубку Блэкстону. – Это она.
– У вас все нормально? – спросил Блэкстон.
– Просто отлично. Сейчас говорить не могу. Давайте встретимся вечером. Я буду идти по шоссе к никелевой шахте. Знаете, где это?
– Обязательно найду. В пять?
– Ага. Но ждите, если я задержусь.
Она повесила трубку.
Блэкстон передал суть разговора Муди. Тот налил в термос кофе и сказал:
– Вечер будет долгий.
26
Когда они наконец вернулись к дому Деб, Буги играл у крыльца.
– Пошли, Буги, – сказала Манч, хватая мальчика за руку, – покажешь мне свою комнату.
– Хорошо, – обрадовался он и с гордостью глянул на часы. Он еще не налюбовался своим новым сокровищем.
Манч провела с ним четверть часа, но разговор у них никак не завязывался. Он отвечал на ее вопросы односложно. Она объяснила ему, как узнавать время, и, похоже, он моментально это усвоил. Он всегда был умненьким мальчиком.
– Знаешь, Буги, – сказала она, – если тебе когда-нибудь захочется приехать меня навестить или пожить со мной, я буду рада.
– Знаю, – откликнулся он без всякого энтузиазма.
Ей хотелось объяснить ему очень многое.
– Некоторые люди – просто идиоты, – сказала она.
Слово «идиоты» показалось ему смешным, он захихикал.
– Но бывают люди и похуже: их переполняет ненависть.
Он наклонил голову и почесал щеку.
– Сколько сейчас времени? – спросил он, поднимая руку с часами.
Было почти пять.
– Мне пора немного пройтись. – Она его обняла. – Я тебя люблю.
Он тут же высвободился.
– Я тебя тоже люблю, – откликнулся он.
– Я буду тебе писать. Хочешь?
– Конечно.
Она откинула упавшую ему на лоб прядь.
– Пойду прогуляюсь. А когда вернусь, мы можем поиграть.
– Давай, – согласился он, потирая ухо о плечо.
Она трусцой побежала по дороге за домом Деб и не останавливалась, пока не оказалась за поворотом, где ее не могли увидеть со стороны дома. Спустя десять минут рядом с ней остановился автомобиль комби.
Блэкстон сидел справа, одетый в новехонькую одежду в ковбойском стиле. Толстый лысеющий мужик за рулем представился шерифом Муди и пригласил ее забираться в машину. Усевшись, она заметила, что на задних дверцах внутри нет ручек.
– Удалось что-нибудь узнать? – спросил Блэкстон.
– Я знаю, кто пустил слух о том, что Слизняк – осведомитель. Это был Джеймс. Лайзин Джеймс. Джеймс сидел в машине со Слизняком, когда я в последний раз его видела.
– Вы считаете, что этот Джеймс замешан в убийстве Джона Гарилло?
– Он виновен не меньше, чем если бы сам в него стрелял. Слизняка подставили. Джон был далеко не ангел, но убили его за то, чего он не делал.
Копы понимающе переглянулись, будто услышав продолжение какого-то своего разговора.
– В чем дело? – спросила она.
– Я имею основание считать, что Джона Гарилло застрелил Дарнел Уиллис, – сказал Блэкстон. – Но он был не один. Он стрелял, а кто-то сидел за рулем.
– Такс?
– Почему вы так решили? – спросил Блэкстон.
– Да будет вам: он тут замазан по уши. Что мы будем делать дальше?
– Вы ничего не будете делать. Сегодня вечером ФБР устраивает облаву в клубе «Жулья», – ответил Блэкстон. – Как только приедет Таксфорд.
– Вам не следует ей об этом рассказывать, – вмешался Муди.
– Ничего, на нее можно положиться. И потом, – добавил он, – она уже не успеет ни с кем поговорить, пока все не закончится.
– Не успею? – переспросила Манч.
– Да, мы вас увозим. Тут слишком опасно.
Она подумала о вечерней тусовке. Судя по тому, что она видела, захватить «Жулье» будет нелегко. А знают ли в ФБР о растяжках, которые Деб установила всего несколько часов назад? Она вздохнула. Слизняк погиб, и его уже не воскресить. И ее не волновало, одобрят ли ее старые приятельницы то, что она сейчас делает. Весь этот прежний образ мыслей остался в прошлом. Она стала другим человеком, гражданкой, зарабатывающей себе на жизнь честным трудом. Сколько еще месяцев своей жизни она готова потерять, размахивая вчерашними знаменами?
– Мне придется вернуться, – сказала она. – На сборище будет младенец.
– Какой младенец? – изумился Блэкстон.
– Девочка, зовут Эйша. Она сиротка. Мать умерла пару месяцев назад. А отец ее – Слизняк. Такс и Джеймс везут ее сюда. Сегодня они все будут в клубе.
– Какое отношение к ребенку имеете вы? – спросил Блэкстон.
– Я ее крестная, – ответила она. С каждым разом эта ложь давалась ей все легче. – Я обещала, что у нее будет хороший дом. Понимаете, где не будет опасности. – Она помолчала, пытаясь увидеть, что происходит за окном, запотевшим от ее дыхания. – Я отсюда без нее не уеду.
