На нас свалилась еще одна собачья беда. Думаете, что-то случилось с койпесом, который жил возле запруды? Вовсе нет. Несчастье обрушилось на папину любимую охотничью собаку, Аякса, а заодно и на дворового пса Гомера. Они, наверно, шарили в кустах и случайно наткнулись на логово гремучей змеи. Я всегда считала: смертоносные твари, вроде гремучих змей, затем и трещат, чтобы предупреждать всех встречных о неизбежной гибели. Подстрекая друг друга, собаки, наверно, увлеклись и опрометчиво решили исследовать, что там такое. Едва дотащившись домой, они без сил свалились на веранде. Следы зубов на мордах и передних лапах яснее ясного поведали печальную историю. Папа был в конторе, Сал Росс сбегал за ним, потом понесся искать доктора Прицкера. К их приходу у собак до неузнаваемости раздуло морды. Аякс со страшным скрежещущим звуком ловил ртом воздух, Гомер скулил от боли.
Доктор Прицкер склонился над Аяксом, потом осмотрел Гомера. Я догадалась: сделать ничего нельзя.
— Мне очень жаль, Альфред, — сказал папе доктор Прицкер. — Боюсь, я бессилен.
Никогда не видела папу в таком горе. Собаки, в особенности Аякс, долгие годы были его верными друзьями. Осенью, в холодные предрассветные часы, прижавшись друг к другу в укрытии, чтобы согреться, папа с Аяксом терпеливо ожидали, пока в небе не раздастся гусиный крик. Они были крепко связаны, папа и Аякс.
Сэмюель достал из повозки старый пистолет доктора Прицкера и зарядил его двумя патронами.
— Я… я сам, — выдавил папа.
— Нет, Альфред, — возразил доктор Прицкер, — позволь уж мне. Уведи детей в дом.
Папа и не заметил, как мы с Салом Россом вышли на лужайку и встали рядом с Гарри и Ламаром.
— Марш домой, все! — скомандовал папа.
Кивнул доктору Прицкеру и пошел следом за нами. Дома он сразу же направился к буфету и налил себе виски. Прозвучал первый выстрел. Я вздрогнула. Папа одним глотком допил виски. Никогда раньше он не пил спиртное среди дня. Грянул второй выстрел. Папа молча вышел из комнаты. Слышно было, как он медленно, с трудом поднимается по лестнице.
Я видела через окно, как Сэмюель заворачивает трупы в мешковину и относит в повозку. Хорошо еще, что Тревиса нет дома. Наверно, он на реке, с койпесом.
Не помню, кто рассказал Тревису о гибели Аякса и Гомера. Знаю только, что это была не я.
Папа долго не мог прийти в себя. Как-то за ужином доктор Прицкер случайно — совершенно случайно — обронил, что собака Олли Крачера, ретривер по кличке Присцилла, принесла шестерых отменных щенят. Все здоровенькие, ни одного недоноска, и через несколько дней их уже можно будет разбирать.
— Я сам подумываю взять одного, — добавил доктор.
— Щенята! — завопил Джей Би. — Я тоже хочу щеночка! Можно нам тоже?
— Почему бы нет? — мама ободряюще улыбнулась малышу, потом папе и Тревису. — Вы же не будете возражать против щенка? Можно будет в субботу сходить посмотреть. Замечательный план!
— Замечательный! Замечательный! — подхватил Джей Би.
Папа грустно улыбнулся и сказал, что идея хорошая, а Тревис молча продолжал есть. Странно! Я попыталась перехватить его взгляд, но он упорно отводил глаза. Это не к добру.
Как я и думала, после ужина он догнал меня на веранде и горячо зашептал:
— Кэлли, мне нужна твоя помощь! Я хочу привести Грязнулю домой. Самое подходящее время для новой собаки, даже мама это признает.
— Да, но она имела в виду чистокровную охотничью собаку.
— А чем Грязнуля хуже? Он всю жизнь охотится на кур.
— Молчи, ни одной живой душе не говори, хотя проблема, конечно, не только в этом.
— Ты нам поможешь? Замолвишь за него словечко?
Братишка был вне себя от беспокойства. Он чуть не плакал.
— Кэлли, ты объяснишь им, что Грязнуля не какой-нибудь дикий зверь? Он может жить в доме.
— Ладно, постараюсь. Сделаю что смогу. Но понимаешь, Тревис, не так-то уж тут ко мне прислушиваются.
Брату явно полегчало.
— Спасибо, Кэлли. Завтра пойдем его навестить. Что-нибудь придумаем.
Мы пошли в дом. Пора было ложиться спать. Возможно, Тревис хорошо спал этой ночью, но меня он ухитрился заразить своим беспокойством. Я лежала во тьме, строя планы, как убедить родителей принять Грязнулю.
Назавтра мы с братом отправились вниз от запруды через густые заросли по оленьей, а может, и по койпесьей тропе. Грязнуля вышел из-за кустов и был явно рад нас видеть. Он заметно похорошел, шерсть так и лоснилась. Тревис даже снабдил его ошейником.
— Видишь? — спросил Тревис. — Правда красавец?
— Правда, — согласилась я. — Он выглядит гораздо лучше.
— Он настоящий рабочий пес, на днях крысу поймал. Глянь на эти болячки у него на боках. Я промывал их водой с мылом, но они никак не заживают, — Тревис придержал пса за ошейник. — Грязнуля умница, хорошая собака. Не бойся, все наладится.
Я поближе рассмотрела открытую ранку и легонько прощупала пальцами края. Грязнуля только слабо взвизгнул. Рана неширокая и, кажется, застарелая. Эх, мне бы один из зондов доктора Прицкера — исследовать, что там внутри. Я погладила Грязнулю, и он снова лизнул мне руку. Простил причиненное беспокойство, умничка.
— Ранки такие маленькие, почему же они не заживают? — спросил Тревис.
— Маленькие, да глубокие. Там осталось что-то внутри, поэтому раны и не заживают. Наверно, дробинки.
— А ты можешь их найти?
— Это целая операция. Сначала надо найти инородное тело, потом выскоблить рану или прижечь каленым железом, и тогда все заживет.
— И ты смогла бы это сделать?
— Я могу давать наркоз, если доктор Прицкер проведет операцию.
— А ты его попросишь? Спорим, он согласится. Я заплачу ему из моих карманных денег. Грязнуля гораздо больше понравится маме без болячек.
— Ладно, спрошу, — я критически осмотрела Грязнулю. — После того как он поправится, надо будет устроить ему ванну с душистым мылом, ну, тем, которое мама достает для гостей. Так он станет еще лучше.
— Здорово придумано! — Тревис был в восторге.
— И немного сострижем шерсть на шее. Еще можно хвост ножницами подравнять, а то он слишком уж пушистый. Это легко сделать. Будет больше похож на собаку.
— Круто!
Тревис улыбнулся своей самой чарующей улыбкой. Эта неотразимая улыбка заставляла всех, своих и чужих, поддаваться на его просьбы, даже если было очевидно — до добра это не доведет.
— Повяжем ему бант из моей ленточки для волос, чтобы выглядел посимпатичнее.
Боюсь, этого будет мало, но последнюю мысль я, пожалуй, оставлю при себе.
— Правда? — Брат взъерошил Грязнуле шерсть. — Вот увидишь, он станет отличной собакой.
