Лобби также сочло новую идеологию Кремля авторитарной и не уважающей права граждан. Американские критики России часто представляют кремлевскую доктрину суверенной демократии (по большей части являющейся реакцией на поддержанные Западом цветные революции) как изощренную и сознательную попытку разработать антизападную идеологию и оправдать репрессии в России90. Русофобы утверждали, что политическая система России коррумпирована в самой своей основе и не может принести гражданам России никаких позитивных результатов. Так, Андерс Ослунд из Петерсоновского института международной экономики обвинил президента Путина в краже у государства от 35 до 40 млрд долларов и настаивал на том, что «столь коррумпированная система не может быть очень стабильной»91. Бывший сотрудник Государственного департамента Пол Гобл в своем блоге одобрил следующее мнение: попытки избранного, но не вступившего в должность президента Дмитрия Медведева бороться с коррупцией ни к чему не приведут, поскольку в России слово «коррупция» стало синонимом слова «Путин», поэтому-то всякая борьба с коррупцией должна быть борьбой против Путина и его окружения92. Другие критики России утверждали, что система подавляет свободу СМИ, а также политические и правовые ассоциации93. Кроме того, русофобы провозглашали бессмысленность политической системы или ее пустоту, ничтожность по сравнению с ролью руководителей страны. По словам Энн Эплбаум из газеты The Washington Post, выборы в России стали не чем иным, как «ритуалами», дающими правящим элитам «подобие легитимности»94. Иначе говоря, система превратилась в аналог советской системы.
Многие члены лобби обращали особое внимание на репрессиях, проводимых «неосоветским» политическим режимом. Очарование версией, согласно которой агенты советского КГБ захватывают власть и превращают государство в свое владение, сильно ощущалось в культурных продуктах Запада времен «холодной войны»95. Эта теория продолжает оказывать влияние на авторов книг о России — таких, например, как Kremlin Rising («Возвышение Кремля») Питера Бейкера и Сьюзен Глассер96. Лобби доказывало, что в Кремле правят не сторонники модернизации экономики и не сторонники нормальных отношений с США, а воинствующие бывшие сотрудники КГБ97. Шокирующие случаи отравления бывшего секретного сотрудника КГБ Александра Литвиненко или убийства журналиста Анны Политковской связывали с действиями Кремля98. Короче говоря, по словам Вацлава Гавела, «Россией правят агенты КГБ и бандиты», и Россия стала «комбинацией худших черт коммунизма и капитализма»99.
Новая идеология содержала важную составляющую — ксенофобию, особенно по отношению к Западу. Однако ксенофобия проявляется и в отношении российской власти к проживающим в России этническим меньшинствам. Лобби рассматривает новую Россию как принципиально антиамериканскую по своей идеологии и утверждает, что без веры в иностранных врагов, стремящихся причинить России вред, режим будет очень нестабильным100. Такую американофобию члены лобби представляли как фундаментальную потребность российской политической системы, а не часть общемировой реакции на гегемонистскую внешнюю политику США и на нежелание США учитывать интересы других стран. Критики России отмечали и рост национализма (направленного прежде всего против нерусских этнических групп), на который якобы все сильнее полагался Кремль в своей политике консолидации власти и общества. Российские же эксперты отмечали, что на протяжении последних десяти лет склонность к этническому национализму оставалась стабильной. Сторонники этнического национализма составляли 12–17 % населения, против этнического национализма выступало более 70 % населения101. Российские эксперты отмечали также, что используемый Кремлем национализм не имел ничего общего с межнациональной ненавистью, носил конструктивный характер и был связан с прогрессивной модернизацией102. Тем не менее лобби считало Россию страной нарастающего этнического национализма, «поствеймарской» по своей ориентации и сползающей к фашизму на манер Сербии при Слободане Милошевиче103.
По мнению лобби, именно этой неосталинистской идеологией руководствуется Кремль в своей политике угнетения, проводимой в самой России и за ее рубежами. Таким образом, был возрожден старый принцип «холодной войны», сводящийся к бичеванию России путем ссылок на ее тоталитарную, в сущности, идеологию. Россию наряду с Китаем все сильнее изображали как страну, обладающую идеологической системой, антагонистичной Западу. Цель этой системы — построение «лиги диктаторов», противостоящей формирующейся «лиге демократий»104. После того как новый «формат» идеологического противостояния был сформулирован, все постепенно встало на свои места. Лобби получило возможность свалить в одну кучу и «объяснить» одной-единственной идеологической формулой такие разные явления, как попытки России понять свое место в истории, решения, касающиеся зарубежных и доморощенных неправительственных организаций, критика американской внешней политики и случаи межнационального насилия. По мнению лобби, решения ограничить деятельность финансируемых из-за рубежа НКО, в том числе заинтересованных в политическом ослаблении системы, следует рассматривать как решения, продиктованные ксенофобией. Российскую критику политики США в мире представляли как отвлекающие уловки и попытки отвлечь внимание от ошибок самой России. Вспышки межнационального насилия лобби изображало логическим результатом стремления Кремля усилить фобии этнических русских в отношении внутреннего «другого». Само появление концепции суверенной демократии лобби, особенно после мюнхенской речи Путина 2007 года, посчитало доказательством неизбежности превращения России в мощного врага, причем, как и в годы «холодной войны», этого врага надо было сдерживать, а не взаимодействовать с ним.
Действия в поддержку «истинных демократов» в России
Действия лобби, направленные на подрыв политики Кремля, можно свести к поддержке радикальной оппозиции: предоставлению ее активистам политических связей, обучению и финансированию радикальных оппозиционеров и благоприятному освещению их деятельности в СМИ. Выявление и поддержка проамериканских агентов среди российских политиков — непременное условие организации цветной революции, если такой революции суждено произойти в России так, как произошли революции в Грузии и на Украине.
Моральная поддержка российской оппозиции включала многочисленные заявления видных американских политиков, выступавших с осуждением политической системы России и восхвалявших ориентирующихся на Запад критиков. Особо важным в этом отношении был доклад Совета по международным отношениям «Russia’s Wrong Direction (Россия [пошла] в неверном направлении)», в котором развивалась концепция «де-демократизации», или «свертывания демократии», осуществляемого Кремлем105. В докладе утверждалось, что практика снятия оппозиционных кандидатов с выборов, ограничения их доступа к СМИ и угроз их потенциальным спонсорам стала нормой российской политики106. Специальная группа руководителей Совета по международным отношениям, в состав которой вошли Джон Эдвардс и Джек Кемп, настаивала на том, что «никто из тех, с кем мы беседовали в Москве», «не утверждал, что Россия является демократией», и угрожали тем, что США могут и не признавать Кремль «легитимной властью»107. Через два месяца после публикации этого доклада свертывание демократии в России осудил и вице-президент США Дик Чейни108. Сходным образом отреагировал на президентские выборы в России сенатор Джон Маккейн, который, призывая к более жесткой политике США в отношении Кремля, заявил, что «народ России возвращается во времена, когда у него не было права на свободные выборы и свободного общества»109.
