Уникальность сложившейся ситуации состояла еще и в том, что главные удары немцы, как известно, наносили по двум направлениям: Сувалки — Вильнюс и Брест — Минск[178], а все переданные в распоряжение Болдина соединения и части находились в выступе между Сувалки и Брест. Поэтому говорить об ожесточенных боях, в которые, якобы были втянуты приданные в состав КМГ соединения и части, а тем более о больших потерях, никак не приходится — на каких же простаков рассчитывал Болдин, сочиняя свои мемуары, неясно.
В интересах точности и научности необходимо также четко обозначить, а какие же силы противостояли этой стальной армаде, поддержанной сокрушительной лавиной артиллерийского огня. Так как к утру 23 июня основные силы немцев, наступающих на направлении Сувалки — Алитус, уже переправились через Неман и двинулись в направлении на Вильнюс, то на пути КМГ Болдина оказались лишь две пехотные дивизии: 162-я и 256-я. При таком соотношении сил стереть с лица земли обе эти дивизии можно было без единого выстрела, просто раздавив их личный состав и технику танками. У немцев не было ни единого шанса не то что противостоять Болдину, а просто выжить, так как из имевшихся у них в распоряжении противотанковых средств самым сильным было пушка калибра 37 мм, которая ни при каких условиях не могла пробить броню танка Т-34, а тем более КВ.
Предвидя глубину анализа некоторых дотошных знатоков военного дела, которые знают, что не все мосты в СССР выдерживали вес танка Т-34, и тем более KB[179], приходится все же внести еще одно важное уточнение, раскрывающее природные, климатические и географические условия, в которых должна была действовать КМГ Болдина и которые теоретически могли бы помешать командиру группы выполнить поставленную задачу. Во-первых, сразу же необходимо зафиксировать, что в то время в полосе контрудара КМГ не было ни землетрясений, ни наводнений, ни тем более торнадо или цунами. Во-вторых, во всей этой полосе, вплоть до Алитуса, не имелось ни одной водной преграды, а местность была ровной и слаболесистой. В целом, с точки зрения природно-географических и климатических условий войска Германа Гота испытывали существенно большие трудности, чем КМГ Болдина.
Что же произошло в действительности и как генерал Болдин выполнил предельно ясный и относительно простой приказ командующего ЗапОВО, который, кстати говоря, в части касающейся дублировал Директиву № 3, подписанную наркомом обороны Тимошенко и начальником Генерального штаба Жуковым и согласованную до последней запятой с будущим генералиссимусом[180]. В частности, пункт 3 в) директивы требовал [27]:
«Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации во фланг и тыл сувалкинской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки. Граница слева — прежняя».
На самом деле, несмотря на требования Директивы № 3, гениальность замысла ее реализации, формализованного в приказе командующего ЗапОВО, и наличие более чем достаточных для этого сил и средств, не произошло абсолютно ничего. Ни в каких документах, мемуарах и воспоминаниях нет ни одного упоминания о действиях такой колоссальной группировки почти в 1800 единиц бронетехники, которую нельзя было не заметить даже с Луны.
Согласно немецким источникам, которые каким-то чудом обнаружил Марк Солонин [29], в полосе контрудара КМГ Болдина (район Кузницы) отмечались спорадические стычки с малочисленными советскими подразделениями. По данным этого источника, с советской стороны они носили явно неорганизованный, случайный характер, и при этом, как следует из приведенного отчета, советские потери были незначительными. В частности, 4-й зенитный полк 256-й немецкой пехотной дивизии, выполнявший в том числе и задачу по борьбе с танками противника, за период 22–27 июня подбил 31 советский танк. Здесь, правда, приходится признать, что в состав этого полка специально для противодействия советским танками была придана батарея из четырех зенитных орудий калибра 88 миллиметров, которые, конечно, могли успешно бороться с любыми советским танками. Вполне возможно, что с помощью этих пушек немцам удалось за пять дней боев подбить три десятка советских танков, которые теоретически могли входить в КМГ Болдина. Но если это, предположим, и так, то куда же Болдин спрятал остальные 1770 единиц? Остается еще один, чрезвычайно важный вопрос — где были в это время советские танки Т-34 и KB, которых немцы не могли не заметить, так как эти чудо-боевые машины должны были буквально раздавить их «ударной силой орудийных башен и быстротой, и натиском огня»?[181]Например, Герман Гот, описывая развитие событий под Минском 03 июля (а не 23 июня), обратил на это событие особое внимание [24]:
«На автостраде под Борисовом русские предприняли 3 июля мощную, поддержанную авиацией и танками контратаку, направленную против образованного там плацдарма. Здесь впервые появились танки Т-34».
Единственным вразумительным объяснением тому, что произошло (точнее, не произошло), может быть лишь то, что к 23 июня 1941 года в район Белосток — Гродно — Алитус переместился Бермудский треугольник и поглотил без следа всю эту армаду советских танков и артиллерии. В этой связи исключительное значение представляет объяснение этой «трагедии» самого генерала Болдина, тем более, что из руководства ЗапОВО только его не расстреляли[182]. Вот как он оценивает ситуацию того времени [28]:
«Много лет спустя, уже после войны, мне стало известно, что Павлов давал моей несуществующей ударной группе одно боевое распоряжение за другим, совершенно не интересуясь, доходят ли они до меня, не подумав о том, реальны ли они в той обстановке, какая сложилась на Западном фронте».
