Но все убийства, которые описывались именно в этом дневнике, были убийствами китайцев. Казалось, что автор испытывает к ним какую-то особую ненависть, и хотя в те времена предубеждения против людей с другим цветом кожи были довольно распространены, его враждебность переходила все границы.
Лесли взглянула на книгу, которую держала в руках. Ей осталось прочитать еще три четверти страниц. Что же произошло в более поздние года?
Анна Мэй говорила о каких-то серьезных откровениях. Об убийствах!
И она не солгала.
Лесли рассказала Джолин обо всех этих убийствах. Говорила она негромким голосом, чтобы не разбудить Скайлара и его бабушку.
– Хорошо бы Анна Мэй была сейчас с нами, – вздохнула Джолин. – Она могла бы связать все это с историческим контекстом.
– Но что-то может знать твоя мама…
– Даже и не думай, – отмахнулась от нее Джолин.
– В любом случае, о каком историческом контексте ты говоришь? Давай будем честными сами перед собой. Этот человек был законченным психом. Точка.
– И его сын, и сын его сына…
– Если б Анна Мэй действительно что-то знала, то вела бы себя поосторожнее – ты меня понимаешь? А ты сама ее видела. Она была как ребенок в магазине сладостей. Она и не подозревала, что с ней может что-то случиться.
– Я хочу знать только, кто – или что – похитило Скайлара. Все это выглядит так, как будто… как будто было заранее спланировано, понимаешь? И это меня пугает. Скорее всего, его похитили в то время, когда я ехала сюда, к тебе. Еще до того, как мы просто подумали о том, чтобы съездить к Анне Мэй, – а когда мы только начали об этом разговаривать, он, по-видимому, уже сидел в этом подвале. ЭТО оставило его там, чтобы я могла его найти. Оно знало, что мы там окажемся, еще до того, как эта мысль пришла нам в голову.
– А может быть, его должны были обнаружить не мы? То есть не ты и я конкретно.
– Вот в этом все и дело, – сказала Джолин. – Мне кажется, что именно мы.
– А почему?
– Не знаю.
– Готова поспорить, что голоса из могил говорили на китайском языке, – сказала Лесли, немного подумав.
– Но что конкретно они говорили? – Измученная Джолин провела рукой по волосам. Хотя она и продолжала говорить пониженным голосом, чтобы не разбудить сына и мать, но в нем появилась энергия, которой раньше Лесли не замечала. – Иногда мне кажется, что мы на «Титанике» или на чем-то вроде этого и видим только крохотный кусочек льда, в то время как под водой скрывается громадный айсберг, который просто раздавит наш корабль.
Метафора была отличная, и Лесли поняла, что она прекрасно описывает и ее ощущения.
– Но что мы можем сделать?
– Сидеть и ждать столкновения.
– Или прочитать как можно больше и приготовиться к нему…
Лесли подвинулась на диване, прижалась к Джолин и открыла дневник таким образом, чтобы они могли читать его вместе.
Глава 22
Национальный парк Кэньонлендз, штат Юта
Оставив подгорающий бургер на сковороде, Генри стоял, тупо уставившись в экран телевизора. Это был конец вечерних новостей на канале Эн-би-си, именно та их часть, когда канал обычно показывал что-то юмористическое, чтобы сделать для своих зрителей переход от ужаса мировых известий к блестящей пустоте следующей развлекательной программы наиболее беспроблемным. Однако сегодня это оказалась история в стиле Роберта Рипли[71], в которой рассказывалось о странном поведении людей и необъяснимых событиях. Генри не слышал, о чем говорилось в первой части сюжета, но его внимание привлекла панорама Солт-Лейк-Сити[72], и он включил звук, со все большим интересом прислушиваясь к тому, что говорил диктор.
Все выглядело так, будто индейцы со всей страны отправились на паломничество в Юту. Самолетом, поездом, на машинах, на мотоциклах, пешком они ехали, катились и шагали в Пчелиный штат[73]из различных резерваций. Если в этой миграции был какой-то смысл или у нее была какая-то четкая цель, то ее участники ничего об этом не говорили. Те несколько человек, у которых корреспондент попытался взять интервью, отказывались отвечать на его вопросы или говорили, что сами не знают, для чего они это делают. Все это напоминало миграцию леммингов[74], и, если верить репортеру, жены в некоторых штатах сообщали в полицию об исчезновении своих мужей, не имея понятия об этой массовой миграции и зная только о том, что их мужья пропали без следа.
Пропали без следа.
Когда прекрасное слово «исчезли» успели заменить на неуклюжее с грамматической точки зрение словосочетание «пропали без следа»? И может ли человек действительно «пропасть без следа»? У Генри были сомнения на этот счет.
Сюжет закончился обещанием Эн-би-си продолжать следить за развитием этой истории.
Почувствовав запах горящего бургера, Генри поторопился на кухню и передвинул сковороду на холодную часть плиты. Из пакета он достал булочку. Что-то в этом странном паломничестве казалось ему до боли знакомым, или, точнее, должно было казаться. Хотя никакого прямого сходства не наблюдалось, ему вдруг вспомнились события, происходившие в парке в последнее время. Недавно Хили сказал, что в других парках тоже происходили жутковатые события, но нигде они не были так задокументированы и не достигали такого масштаба, как у них. Может быть, существовало какое-то проклятие, которое влияло на всю нацию, психологический эквивалент свирепой бури, накрывающей колоссальные территории?
Опять в нем заговорила его индейская кровь.
Но есть ли в нем индейская кровь и умеет ли она говорить? Генри не испытывал никакого желания отправляться в это мистическое путешествие – залезать в джип и лететь по шоссе или надевать кроссовки и отправляться в него пешком.
Хотя он и так был уже в Юте – конечном пункте этого путешествия.
Из холодильника Генри достал кетчуп и горчицу. Ему было лень резать лук и помидоры, поэтому он положил подгоревшее мясо на булочку, щедро приправил его и стал есть, не отходя от плиты. При этом выглянул в окно и, повернув голову, посмотрел на то место, где стоял поезд. Когда они вышли в пустыню, чтобы осмотреть это место, дул никогда не прекращающийся ветер, но даже он не смог убрать глубокие следы, отпечатанные в песке и идущие прямой, как стрела, линией к горизонту.
