— Два дня назад. Тогда ничего удивительного. Может, сразу поднимешься наверх и примешь душ? А я пока что-нибудь приготовлю на ужин. В холодильнике, наверно, уже все испортилось, но я что-нибудь придумаю.
Она протянула руку, чтобы помочь ему снять куртку, но он отстранился.
Ирен посмотрела на Джеффа:
— Мы тут разговаривали о том, какое жуткое положение в Колд-Спрингс. Джефф там помогал на почте.
Нэт удивленно вскинул брови:
— Это так?
— Да, сэр.
— Он там подрабатывает вот уже какое-то время, — улыбнулась Ирен. — Трудится в две смены, чтобы накопить детям на колледж. Разве ты не знал?
— Нет, не знал. Но похоже, я вообще много не знаю из того, что здесь происходит. Что ты скажешь, Джефф? — И он пронзил почтальона колючим взглядом.
Ирен сглотнула комок. Внутренний голос подсказывал ей, что Нэт не просто устал.
— Джефф, — сказала она как можно непринужденнее. — Полагаю, тебе хочется пораньше вернуться домой, к Хуаните и детишкам. — Говоря это, она окинула комнату глазами. — Господи, где же твоя сумка?
Нэт стоял, засунув пальцы за ремень. Он прислонился к холодильнику, и рукоятка его пистолета громко стукнула по металлу.
— Правда, Джефф, где ты оставил свою сумку? И что самое главное, то, что в ней лежит? Что-то такое, на что я хотел бы взглянуть. Или ты теперь носишь письма исключительно для моей жены?
Джефф изобразил улыбку:
— Я ношу письма тем, кому они адресованы.
— Тогда понятно.
— Да, мистер Стенли, кому они адресованы.
Ирен затаила дыхание. Зимой они иногда выбирались к озеру, чтобы покататься на лыжах. Иногда им выпадала такая возможность, иногда нет. Все зависело от того, насколько холодной была зима. Но даже когда озеро, казалось бы, встало намертво, кататься по его поверхности было страшновато. Потому что никогда не знаешь, в каком месте треснет лед. И тогда случиться может все, что угодно. Не заметишь, как провалишься в темную, ледяную воду.
— Нэт, что с тобой? — произнесла Ирен. — Может, для начала ты все-таки поднимешься наверх и переоденешься? Вот увидишь, ты сразу почувствуешь себя другим человеком.
Нэт медленно перевел взгляд на жену:
— Ирен, признайся, когда ты хотела мне все рассказать? Сегодня? Завтра утром? Или ты рассчитывала просто позвонить мне из Орегона? Скажи, ты этого хотела?
Когда лед начинал трескаться, звук был такой, будто кто-то рядом щелкнул кнутом. Сначала раздавался негромкий свист, затем щелчок, после чего по его поверхности словно пробегала дрожь.
— Мне все известно про эти чертовы письма, которые вы с Джеффом скрывали от меня.
— Нэт!
Вместо ответа, Нэт с силой лягнул холодильник. Тот и все, что было внутри, задребезжало.
— Что, по-твоему, ты делала? Какова черта тебе понадобилось писать этому Роббину? Писать убийце! Причем целых восемь лет! А ты? — Нэт перевел взгляд на Джеффа. — Ты ведь был нам почти как сын родной. Черт побери, ты жил под нашей крышей, ел за нашим столом, и теперь вместо благодарности ты предал меня? Тебе не кажется, что я имею право знать, что творится в моем доме? Ну, что ты на это скажешь? Я спрашиваю тебя, имею я такое право или не имею?
Ирен протянула к мужу руку:
— Все совсем не так, Нэт. Джефф не имеет к этому ни малейшего отношения.
— Не ври!
— Представь себе. Он не приносил мне никаких писем. Он ничего о них не знал. Я нарочно не получала их на домашний адрес, чтобы он ничего не знал.
— Не говори глупостей. Меня не проведешь.
— Ваш муж прав, миссис Стенли, не надо меня выгораживать. Я знал, я знал все эти годы. — Джефф сложил на груди руки.
— Ты слышишь?! — рявкнул Нэт.
— Джефф, ступай домой. Это тебя не касается…
— Дай мне эти письма, — потребовал Нэт.
— Что?
— Хочу на них взглянуть. Хочу прочесть, что он наговорил тебе. Как он, черт побери, пытался мне нагадить.
Ирен сжала кулаки:
— Нет!
— Что ты сказала?
— Я ничего тебе не дам. По крайней мере, не сейчас. Может, чуть позже, когда ты успокоишься. А пока ты взвинчен, нет. Я понимаю, что со стороны это смотрится не слишком красиво…
— Не слишком красиво? По-твоему, это не слишком красиво? — Нэт сорвал шляпу и бросил ее на стол. — Боже мой, Ирен. Все гораздо хуже. Это безумие — вот что это такое. Чистой воды безумие!
— Мистер Стенли…
— А ты, Джефф, заткнись!
— Мистер Стенли, ваша жена права. Сейчас не время для такого разговора. — С этими словами Джефф шагнул к столу. — Я знаю, для вас это шок, и со стороны может показаться, будто мы от вас что-то скрывали, и, возможно, вы отчасти правы. Но теперь вы все знаете. Ваша жена решилась на такой смелый шаг — она простила этого человека, а это, я вам скажу, требует мужества, и немалого. Вам ли не знать, что смерть Шэпа едва не свела в могилу ее саму. Да этого же известно всем и каждому! Как она вернулась сюда и ее невозможно было узнать. Так что считайте, что вам крупно повезло…
— Я сказал тебе, заткнись! — снова рявкнул на него Нэт.
— Но, мистер Стенли…
Нэт в два шага преодолел разделявшее их расстояние и схватил Джеффа за грудки:
— Я сказал тебе, заткни, наконец, свою грязную пасть! Ты сам не понимаешь, что говоришь, ты, идиот! Ни ты, ни она! — Нэт оттолкнул Джеффа и отвернулся от них обоих. Чтобы не упасть, он ухватился за кухонный стол и покачал головой. — Господи, это надо же! Переписываться с Роббином! Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что ты делала?
Ирен посмотрела на Джеффа и одними губами произнесла:
— Уходи.
Но тот даже не сдвинулся с места.
— Покажи мне их, — произнес Нэт, по-прежнему стоя к ним спиной. — Покажи мне эти письма.
Ирен сжала зубы:
— Хорошо.
Она сняла с холодильника коробку и протянула ее Нэту:
— Давай читай. Это только пойдет тебе на пользу. И ты прав, я должна была показать тебе их с самого начала. Может, тогда бы ты понял, почему я написала ему. Ему одиноко, Нэт. Это просто одинокий, печальный и несчастный человек, который ненавидит себя за то, что совершил, и в раскаивается в содеянном. Давай, прочти их все до единого.
Нэт взял у нее из рук коробку. На лице его читалась растерянность.
— Это все? Это все, что он говорит в своих письмах?
— А что еще, по-твоему, он должен был сказать?
— Он ничего не объяснил? Не назвал никаких причин или поводов?
