Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
На второй день после урагана я позвонил в Маунт-Синай, чтобы узнать, не отменено ли сегодняшнее обследование Алекс; нет, сказали мне, больница совершенно не пострадала. День был солнечный, теплый не по сезону. Из центральной части Бруклина на Манхэттен ходили кое-какие автобусы, но очереди были длинные, маршруты непонятные, и я уговорил Алекс сесть на такси. Движение было плотное, но терпимое; проехав Бруклинский мост, мы довольно гладко покатили по обесточенному Нижнему Манхэттену, правда, на каждом перекрестке приходилось тормозить, потому что светофоры не работали. Полицейские виднелись повсюду, но казалось, они не столько занимаются последствиями стихийного бедствия, сколько готовятся к какому-то параду. Многие магазины и прочие заведения были открыты, хотя на глаза попадались мусорные контейнеры, переполненные, судя по всему, скоропортящимися продуктами. На улицах было сравнительно пусто, точно ранним воскресным утром. Мы двигались на север, минуя группы машин с логотипами Федерального агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях, электрической компании «Кон Эдисон» и телеканалов; и вот уже отклонения от нормы стремительно сходят на нет. Водитель показал на кран, который возвышался на отдалении над огромным строящимся многоквартирным домом на Среднем Манхэттене; ураган стронул его с места, и теперь он опасно нависал над эвакуированным кварталом. Помимо этого, ничего необычного теперь видно не было: день как день.
Переоценив время пути из Бруклина в больницу, мы подошли к кабинету почти на час раньше. Сидя в комнате ожидания, мы смотрели – места, где этого можно было бы избежать, там не имелось – репортажи об урагане, которого на себе по-прежнему не испытывали. Допплеровские изображения крутящейся, протягивающей щупальца массы перемежались кадрами, показывающими, как ураган, достигнув суши, обрушивается на побережье, как сносит дома, как спасают престарелых. Потом на экране появился президент, заговорил о последствиях, стараясь выглядеть воплощением лидерства: выборы были на носу. Впервые политики федерального уровня открыто, хоть и не без уклончивости, заговорили о связи между чрезвычайными погодными явлениями и изменениями климата, о необходимости защитить наши города от стихийных бедствий. Потом показали губернатора Нью-Джерси, осматривающего пострадавшие районы с вертолета. В 2010 году Стивен Хокинг, напомнил я Алекс, заявил, что выживание человечества будет зависеть от колонизации Луны. А она напомнила мне про календарь майя, согласно которому 22 декабря этого года должен наступить конец света. Среди журналов для будущих мам и молодых родителей она увидела на столике «Нью-Йоркер»; «Преследует меня прямо», – сказала она, шевеля – вероятно, бессознательно – нижней челюстью, словно у нее что-то там болело. Мне вспомнилась жалоба Кэлвина на то, что из-за радиации челюсти у него стали тоньше. По крайней мере, один из реакторов Индиан-Пойнта отключили из-за урагана.
Допустим, я сижу на маленьком вращающемся кресле подле пластикового кресла с откидывающейся спинкой и смотрю, как женщина-врач намазывает живот Алекс и ультразвуковой датчик прозрачным гелем. Ультразвуковая система GE Vivid 7 Dimension – устройство из устройств в своей области: возможности 4D, визуализация кровотока, трекинг тканей, цветовое допплеровское картирование. Обычно обследование проводит не врач, а лаборантка, но она, объясняет нам врач, обитает на полуострове Рокавей – по крайней мере обитала до урагана. На плоском экране, висящем высоко на стене, мы видим ураган в режиме реального времени, его движущиеся конечности, его мозг внутри полупрозрачного черепа. Врач сосредоточивает внимание на быстро бьющемся сердце, потом устанавливает большую громкость и дает нам послушать. Всего пару месяцев назад я слышал при помощи такого же устройства свое сердце. Биение сильное, говорит она, никаких отклонений, и это радует; у Алекс по непонятной причине было кровотечение, даже со сгустками, что, предупредили нас, увеличивает и без того высокий риск выкидыша. То, что сердце бьется хорошо, повышает шансы существа, хотя опасность, что оно так и не достигнет суши, остается существенной. Пройдет не один месяц, прежде чем можно будет пристально посмотреть на аорту. Пока врач измеряет диаметр головки, я не могу отогнать мысль о маленьких осьминогах. Мы с Алекс ничего не говорим, у нас нет вопросов к врачу, и мы не берем друг друга за руку, но я ощущаю ту близость параллельных взглядов, какую испытываю, когда мы стоим перед холстом или идем по мосту.
Потом мы пошли – молча двинулись на юг вдоль Центрального парка. После урагана всякая нормальность казалась странной. Туристка попросила меня сфотографировать ее и ее друзей на ступеньках Метрополитен-музея, и, заглядывая в видоискатель, я чуть ли не ожидал увидеть их внутренние органы. С тележек, как всегда, продавали крендельки и хот-доги; кто-то бежал трусцой, кто-то выгуливал собаку, няни везли детей в двух-, трех– и четырехместных тысячедолларовых прогулочных колясках. В обрывках разговоров, в смехе, в спорах, какие доносились, ничего не указывало на кризис или чрезвычайные обстоятельства; белки и голубеобразные вели себя как обычно.
Дойдя до Пятьдесят девятой улицы, мы надумали навести справки об автобусах до Бруклина, но сделать это при помощи моего телефона оказалось трудней, чем я ожидал, интернет работал медленно, с перебоями. Я не смог бы, подумалось мне, вынести запаха унылых кляч, которые в нормальные дни стояли, запряженные в повозки, вдоль южной оконечности парка; где, интересно, их держали во время урагана? Мы решили идти дальше, и, когда стало темнеть, я предложил Алекс опять сесть на такси; хотя, по словам гинеколога, недавнее кровотечение не было связано с физической нагрузкой, я считал, что до конца первого триместра ей лучше не напрягаться. Но поймать такси оказалось невозможно, хотя они проезжали регулярно; потому ли, что было около пяти вечера, когда у таксистов пересменка, или потому, что они из-за урагана не хотели ехать на юг, – так или иначе, желтые такси во множестве проехали мимо, но ни одно из них не брало пассажиров. Все же я не сомневался, что рано или поздно мы кого-нибудь остановим, если будем, идя, продолжать пытаться; всякий раз, как я видел приближающееся такси, я протягивал руку, и наконец, в районе Тридцатых ближе к Сороковой, одна машина, хоть и нехотя, но затормозила. Однако, едва я произнес слово «Бруклин», она рванула с места. То же самое произошло еще дважды, и вскоре мы оказались на границе электрифицированного мира: дальше все было темно.
Читатель, мы двинулись вперед. Два-три ресторана или бара были открыты, там можно было при свечах если не поесть, то хотя бы выпить. На углу Восемнадцатой мы увидели разношерстную толпу, и, когда подошли, оказалось, что люди берут бутылки воды из десяти – двенадцати ящиков, которые кто-то – скорее всего Национальная гвардия – здесь оставил. Такси по-прежнему не останавливались, и Алекс нужно было по-маленькому. На Юнион-сквер стояло много грузовиков с продовольствием, и люди заряжали от их розеток сотовые телефоны. Агентство по управлению в чрезвычайных ситуациях, похоже, сделало парк средоточием своей деятельности. В огромном супермаркете «Хоул Фудс» электричество почему-то было; освещенный, он являл собой среди темных зданий ошеломляющее зрелище. Я не бывал там с того вечера, когда ждали предыдущего урагана. Пока Алекс ходила в уборную, я стоял снаружи. Поблизости снимала телесюжет репортерша, и я, войдя в поле зрения камеры и попав под прожекторы, помахал; может быть, вы меня видели.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
