Он обернулся и улыбнулся Кейт кривой улыбкой:
— Да, мое образование, может быть, не блестящее, но впоследствии я пытался, как мог, исправить это упущение. После того как бросил школу, мне пришлось много работать не только руками, но и головой. Слава Богу, мне помогли знакомства — в школе вместе со мной училось несколько мальчиков из самых богатых семей. Кем мне только не приходилось работать — клерком, секретарем, обозревателем в газете, управляющим имением, одно время даже батраком на ферме… Шпионил на друзей, на врагов, а в конце концов, на его величество… Большой частью своего капитала я обязан удачам в карточной игре — впрочем, удача не улыбалась бы мне так часто, если бы я не играл с умом. Несколько раз удалось выгодно вложить деньги, получить очень неплохой доход. Короче, рано или поздно я с лихвой вернул себе все, что тогда потерял, кроме, разумеется, отца и моего доброго имени.
Аласдер помолчал с минуту. Когда он снова заговорил, вид у него был такой, словно он хотел сказать одно, но в последний момент передумал и стал говорить о другом:
— Сегодня я вполне богат, Кейт. Но это не означает, что мне удалось добиться всего, чего я хотел. Есть еще кое-что, чего добиться гораздо сложнее, чем сколотить состояние. Все эти годы я собирал компромат на Скалби. Мой отец был не единственным, кому они разрушили жизнь. Они высасывают из человека все соки и оставляют его мучительно умирать, словно находят в этом какое-то садистское удовольствие. Они не гнушаются ничем — ни шантажом, ни лжесвидетельством… Но делают все это скрытно — больше всего на свете они дорожат своим добрым именем. Но я добьюсь того, что они его потеряют. Мне удалось узнать про них много такого, о чем вы, Кейт, вряд ли захотели бы слушать. Как только весь мир узнает об этом, они будут уничтожены, и мой отец на том свете сможет наконец вздохнуть спокойно. В принципе я мог бы просто передать весь компромат куда следует, но мне хотелось самому предстать перед ними, увидеть, какие у них будут лица, когда я объявлю всю правду. Для этого, Кейт, вы, собственно, и были мне нужны.
— Почему же вы сразу не объяснили мне все?! — горячо воскликнула она. — Я бы сразу же согласилась помочь! Мне и самой не раз приходилось слышать о Скалби ужасные вещи… Не случайно мои родители, когда отправляли меня в Лондон, не советовали с ними встречаться. Но я был и без их совета держалась от них подальше. Слухи об их проделках дошли даже до нашего городка. Знаю, что в высшем свете на многое принято смотреть сквозь пальцы, но у нас в провинции, где люди попроще, такого не прощают. Я вам еще не все рассказывала о них — стыдилась, честно говоря, они мне все-таки родственники…
— Мисс Корбет — сама честность и искренность — держит какие-то секреты? — усмехнулся Аласдер.
— Я все-таки не святая… Да и у кого, в конце концов, нет секретов? Согласитесь, что, если бы мы говорили абсолютно все, это выглядело бы не менее странно, чем мир, где царит сплошная ложь. Иногда, как говорится, ложь бывает святой, во спасение… Да взять хотя бы Сибил. Леди Суонсон велит ей одеваться только в белое — так, дескать, полагается молодой девушке. Я же считаю, что белое ей не идет, она и без того бледна как смерть, здесь бы надо что-нибудь поярче… Но сказать ей это — значит обидеть. Вот почему я не все вам говорила о Скалби… Да и, собственно, зачем бы я стала?
— Действительно, зачем? — Аласдер вдруг решительно взял Кейт за плечи. — Но вы говорили мне, что ваша семья с ними почти не общается и что у вас нет желания их видеть. Этого для меня было достаточно, Кейт, если бы нет, я бы сам вас попросил рассказать что-нибудь еще. Давно охочусь за Скалби и, уверяю, знаю о них больше вашего — действительно знаю, а не домыслил или слышал из сплетен, как вы. Да, я небезгрешен, Кейт, особенно в том, что касается женщин. Нет, насильно я никого не склонял — все, кто шел, делали это добровольно… Но все это была не настоящая любовь, а простое телесное желание, в лучшем случае некая близость умов… Но с женщинами я всегда был честен, за мной не числится ни одной брошенной любовницы, которая могла бы меня в чем-то упрекнуть. Не знаю, как душой — Ли, во всяком случае, говорит, что мой план стал для меня навязчивой идеей, — но телом по крайней мере я здоров.
— Я ни в чем не виню вас, Аласдер, — тихо произнесла «Кейт. — И я вполне готова вас простить за то, что вы не все мне рассказывали. Скалби поступили ужасно, Аласдер, и у вас есть полное право добиваться восстановления справедливости. Готова простить вам и то, что вы использовали меня в своих целях, хотя и, сказать по правде, немного сержусь, что вы не совсем доверяли мне. За мое похищения я вас тоже не виню. Знаю, что за ним стоит этот самый Лолли, я слышала, как Шарки и его отец что-то говорили об этом.
— Кейт, — Аласдер по-прежнему пристально смотрел на девушку, — я рад, что вы не держите на меня зла, но, признаться, не это сейчас меня заботит. Я поведал вам свою жизнь, теперь вы в общих чертах ее знаете. Вы спросили меня, чего же я в данный момент хочу. Отвечу, но прежде я хотел бы задать один вопрос вам.
Глаза Кейт возбужденно горели, грудь взволнованно вздымалась.
— Я слушаю, — проговорила она.
— Вы знаете, о чем я, — произнес он.
Кейт уставилась на Сент-Эрта. У нее почти не было сомнений, что сейчас Аласдер сделает ей предложение, и уж совсем не было сомнений, как она ему ответит… Кейт не хотелось разлучаться с ним больше никогда. Но он продолжал молчать, и ей начало казаться, что она умрет от ожидания.
— Если бы на вашем месте был другой человек, — проговорила наконец Кейт, так и не дождавшись вопроса, — тогда, может быть, я и знала бы. Но вы, Аласдер, совершенно непредсказуемы. К тому же за эти несколько дней мне пришлось столько пережить, что сейчас я с трудом соображаю. Так что скажите все как есть.
— Поверьте, Кейт, мне пришлось пережить не меньше… — начал Аласдер и вдруг осекся. Слова здесь были не нужны — взгляд Кейт говорил гораздо больше.
Аласдер притянул ее к себе, на этот раз уже ничего не стыдясь, он видел, что Кейт шла в его объятия сознательно и охотно, как охотно протянула ему губы. Она отвечала на его поцелуй, и сердце замирало в ее груди. Губы Аласдера скользнули ниже — по щеке Кейт, по шее… Она попыталась было протестовать, но ее протест потонул в новом поцелуе Аласдера. Никогда еще она не испытывала столь восхитительных ощущений. Кейт хотелось большего, хотелось отдать Аласдеру всю себя, слиться с ним в одно существо. Аласдер, расстегнув платье Кейт, приспустил его с одного плеча. У нее перехватило дыхание, когда его рука коснулась ее левой груди. Кейт с удивлением почувствовала, как набухает сосок, отвечая на ласки. Аласдер знал, что никакая сила на свете не помешает ему дотронуться до этого соска губами, и вскоре уже упивался его сладостью. С губ Кейт слетал приглушенный стон.
— Все будет хорошо, — шептал Сент-Эрт, целуя ее шею, — все будет хорошо, родная…
Кейт обняла его обеими руками. Волосы его уже успели высохнуть от дождевой воды и блестели, словно вороново крыло. Запах их, едва уловимый, почему-то напомнил аромат соснового леса, дым костра… Губы Аласдера ласкали ее грудь, и по всему телу Кейт разливалось блаженное тепло. Она знала, что должно сейчас неминуемо произойти. Как порядочная девушка, она должна была испугаться, но Кейт совершенно не чувствовала страха. Она знала, что Аласдер — опытный, умелый мужчина, и он все-таки сумеет остановиться в последний момент, чтобы не совершить непоправимого. Но все существо Кейт противилось тому, чтобы он остановился… Все волнения предыдущих дней были напрочь забыты, сама затрапезная гостиница на окраине, в которой они находились, словно бы исчезла. Во всем мире не было никого, кроме них двоих, и ничего важнее, кроме двух сердец, бьющихся в унисон..
