– Доброе утро, отче.
– Доброе утро. Я отец Джозеф. Чем могу служить?
Теперь Изабелла улыбалась искренне. Сначала следует найти медную шкатулку, а потом они с Джорданом подумают, как отпраздновать победу.
– Мне нужно поговорить, – начала она, – с тем, кто исполняет обязанности епископа, пока не назначен новый епископ.
– Это каноники, а также настоятель собора.
– Сейчас его здесь нет, но в одной из часовен я видел каноника Антония. Могу отвести вас к нему.
– Следуйте за мной.
Джордан взял ее руку и положил себе на сгиб локтя. Они шли вдоль величественного нефа. Колонны заканчивались арками, которые открывали взгляду галереи. Кресел нигде не было, даже возле кафедры, сделанной из того же полированного дерева, что и скамьи для хора. Искусная резьба в виде цветов и церковных символов покрывала экран, загораживающий хоры от взглядов молящихся.
– Почему вы меня не дождались? – спросил Джордан тихо, чтобы не услышал священник.
– Но я ждала. Целый час, если верить колоколам собора.
– Меня задержали важные дела.
– Расскажете потом. – Она стиснула его руку. – В следующий раз я буду терпеливее.
– Готовьтесь, вы будете просто поражены.
– Вы всегда меня поражаете, Изабелла.
Он рассмеялся, и священник недоуменно оглянулся. Пожимая руку Джордана, Изабелла решила, что они все-таки смогут построить мост через бездну, что их разделяет. Не важно как. Главное – это возможно.
Глава 17
– Вы найдете каноника Антония здесь, – сказал отец Джозеф, останавливаясь перед маленькой часовней сбоку от центрального прохода.
– Спасибо, – поблагодарила Изабелла.
Он поклонился и направился дальше, к парадному входу в собор. Перед статуями святых на коленях стоял человек. Тонзура и ряса самого простого покроя делали его похожим на братьев Кенвикского приората. Священник встал, и огонь горящих возле алтаря свечей ярко блеснул на звеньях золотой цепи, с которой свисал деревянный крест.
– Вы искали меня? – спросил он.
– Каноник Антоний, мы надеемся на вашу помощь, – ответил Джордан. – Меня зовут Джордан ле Куртене, а это леди Изабелла де Монфор. Мы ищем кое-что, отданное на хранение епископу.
– Епископа здесь больше нет.
– Нам это известно. Тем не менее, возможно, в ваших силах нам помочь.
– Что же вы ищете?
– Шкатулку…
– Медную шкатулку, – вставила Изабелла. Бросив на нее быстрый взгляд, Джордан продолжал:
– Да, именно медную шкатулку, в которой лежат бумаги. Это совсем небольшая шкатулка.
Каноник потер подбородок.
– Возможно, шкатулка все еще находится здесь. Она принадлежит вам?
– Моя тетя – настоятельница небольшого монастыря к югу отсюда – послала нас ее разыскать.
– Аббатиса, говорите вы? – Каноник Антоний улыбнулся. – Вы совершаете похвальное дело, возвращая шкатулку тете, заключенной в стенах монастыря.
Изабелла улыбнулась. Хорошо, что Джордан не сказал, что они здесь от имени королевы. Собор, да и весь город слишком зависят от короля Генриха. Первосвященники, возможно, не захотят помогать королеве.
– Известно ли вам, когда шкатулку отдали епископу? – спросил каноник. – Что касается меня, то я был назначен на должность незаконнорожденным сыном короля, Годфри, в его бытность епископом Линкольнским. С тех пор я так и служу здесь.
Каноник замолчал, выжидая, что они скажут.
Изабелла не знала, что ответить. Незаконнорожденный сын получил отставку, поссорившись с отцом. Много было таких ссор! Не боясь показаться глупой, она спросила:
– Значит, вы здешний каноник по крайней мере два года?
– Восемь, миледи. Епископ Годфри очень долго был епископом Линкольнским.
– Должно быть, вы хорошо знаете собор и можете догадаться, где епископ хранил шкатулку.
– Разумеется. – Каноник прошел вперед. – Я пошлю кого-нибудь на поиски, а пока позвольте показать вам наш собор. Из имущества епископа здесь мало что осталось, он все ценное увез с собой в Руан.
Каноник окликнул проходящего мимо монаха. Выслушав его распоряжения, монах поспешил прочь.
В сердце Изабеллы вновь вспыхнула надежда. Неужели все так просто? Стоило попросить, и шкатулку тотчас же отдадут им прямо в руки. Она едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. Вот удивится священник, если она, получив шкатулку, пустится в пляс и запоет во все горло. Она сжала в ладони ключ, который носила под платьем. Ей представилось – вот она подходит к королеве, отдает ей бумаги. Джордан стоит рядом, прекрасный и верный рыцарь, достойный быть вассалом самого короля. А когда бумаги королевы помогут ей предотвратить новую войну, Джордан наконец забудет боль и горе.
– Миледи, вы понимаете, почему мы так гордимся нашим клиросом, – продолжал каноник, вторгаясь в ее мечты. – Здесь трудились искуснейшие резчики по дереву.
– Это прекрасно. – Изабелла смотрела на деревянные скамьи, стоящие одна напротив другой на каменном полу. Колонны здесь были раскрашены в яркие цвета, а льющийся в окна высоко над головой свет придавал клиросу ощущение теплоты и уюта. Маленький теплый уголок посреди огромного собора.
Джордана заинтересовали откидные сиденья. Некоторые были подняты к стене, открывая взгляду резьбу с обратной стороны. Он спросил:
– И какому же искусному резчику пришла в голову мысль спрятать работу под сиденьем?
– Это мизерикорды, – пояснил каноник. – К счастью, их нечасто увидишь в Англии, однако на континенте, как я понимаю, они есть во многих церквях.
– Что такое мизерикорды?
Изабелла встала на колени, разглядывая рисунок на поднятой скамье.
– Мизерикорды – это послабление для молящегося, а также шутка резчика, или его представление о библейских сюжетах. – Она погладила резьбу. – Иногда во время мессы приходится долго стоять. Такие скамьи предназначены для пожилых монахов и священников, чтобы они могли на них опереться.
Она подняла еще одно сиденье, на нем был вырезан ангел с ребенком на руках.
– Резьбу видно, лишь когда мизерикорды откинуты во время службы.
– Это свинья? – Джордан сел на корточки и фыркнул. – Она играет на дудке.
Каноник Антоний снова вздохнул:
– Резчикам было дозволено слишком многое. У епископа Александра, бывшего здесь епископом пятьдесят лет назад, дел оказалось невпроворот, когда собор сгорел и его нужно было восстанавливать. Он не мог лично наблюдать за всеми работами. И вот что вышло!
