Зия все еще улыбалась, поспешно сбегая вниз по лестнице в просторный зал. Все Синклеры собрались уже в зале за столом перед большим камином, как и всегда, а за несколькими небольшими столами сидели воины, занятые разговором и завтраком.
Зия прошла между столами, здороваясь с воинами, большинство из которых она уже знала, Внезапно она услышала, как ее громко окликнули по имени, и застыла на месте. Это был Артэр.
Зия удивленно разинула рот и выпучила глаза, увидев его стоящим в центре, во главе стола, за которым сидела его семья.
Она была так поражена, что не могла ответить. За нее ответили все собравшиеся в зале аплодисментами и радостными криками, некоторые от восторга затопали ногами.
– Я люблю тебя всей душой! – кричал Артэр, широко улыбаясь и прижимая руку к сердцу.
Зия продолжала смотреть на него, онемев. Когда все стихло и все уставились на нее, ожидая ответа, в том числе и Артэр, который продолжал стоять у стола как статуя, она сделала единственное, что могла.
Она быстро, насколько могла, выбежала из зала.
Глава 27
Зия бежала мимо приветствующих ее жителей деревни. Она так спешила, что не отвечала им. Она продолжала бежать как безумная в сторону пустоши, и только когда в боку закололо, вынуждена была остановиться.
Наклонившись, девушка схватилась руками за бока и дышала с трудом, сильно бьющееся сердце, казалось, готово было разорваться. Но от чего же оно так всполошилось? От быстрого бега или от того, что Артэр так безрассудно заявил о своей любви перед всеми?
– Выпрямись и не сдерживай дыхание.
Зия выпрямилась и обернулась, не обратив внимания на предостережение насчет сдерживания дыхания, отчего ей становилось только хуже. Но Артэр последовал за ней и теперь стоял, не сводя с нее взгляда. Чего он ждет?
– Я не думал, что ты убежишь. Сначала удивился, а потом понял, почему ты так поступила, – сказал он.
Он сорвал с себя свой подбитый мехом плащ и протянул ей. Зия взяла плащ, дрожа от холода, и закуталась в него.
– И почему же я так поступила?
На его лице появилась благодушная улыбка.
– Честность – вот что я так люблю в тебе.
– Тебе нравится, что я убегаю, когда ты заявляешь о своей любви ко мне?
Его улыбка превратилась в смешок.
– Я мог бы обидеться, но не обиделся.
– Почему? Это было не очень хорошо с моей стороны. Мне полагалось бы кинуться в твои объятия, особенно после того, как ты сделал из себя полного дурака перед всеми. – Она хмыкнула при этом воспоминании.
– Кто-то напомнил мне, что любовь превращает нас всех в дураков, так что я решил: пусть она поступает со мной как хочет.
– Так почему же я тогда убежала? – спросила Зия, смущенно качая головой.
– Потому что испугалась.
– Чего?
– Того, что мы любим друг друга, – сказал он.
– Но ведь это чудесно.
– Да, – согласился он, кивая и медленно приближаясь к ней. – Но это также означает, что теперь мы можем пожениться, ведь мы женимся по любви.
Она охнула и отскочила назад.
– В этом-то и все дело. Как только ты заявил о своей любви, я поняла: моя судьба решена.
– Ты говоришь об этом как о смертном приговоре, – фыркнул Артэр.
– Нет, нет, – поспешила объяснить Зия. – Я часто думала о том, что, называя тебя мужем, чувствую, как это здорово звучит.
– Приятно слышать, – с довольной улыбкой заметил Артэр. – Ведь я просто млею от счастья, когда называю тебя женой.
– Я только хочу знать, сможешь ли ты принять меня такой, какая я есть, и ту страстность, с какой я живу.
Артэр протянул руки и нежно привлек ее в свои объятия.
– Но я и люблю тебя именно такой. Зачем тебе меняться?
Зия коснулась его губ своими губами.
– Все-таки ты – настоящий колдун. Околдовывал меня с самой первой нашей встречи.
– Черт, я надеялся, ты не заметишь. Но раз уж ты заметила, то я намерен держать тебя навеки под своими чарами.
Зия шутливо ткнула его в грудь.
– Ты должен совершенствовать это колдовство время от времени.
Он нежно, но страстно поцеловал ее.
– Я так и делаю – каждый раз, как мы занимаемся любовью.
Она вздохнула.
– Это верно. Никогда не знала про такое волшебство.
– Мы вместе творим это волшебство и будем продолжать это дело впредь, – сказал он непререкаемым тоном. – Мы поженимся немедленно.
– Нет!
Артэр удивленно взглянул на нее:
– Почему нет?
– Я хочу, чтобы моя бабушка присутствовала, когда мы будем обмениваться клятвами.
Он кивнул, улыбаясь:
– Ты права. Бетан должна разделить с нами торжество.
– Твоя семья не сочтет странным, если мы захотим снова пожениться?
– Я объясню, что мы хотим как бы «освежить» наши клятвы перед нашими семьями. Они будут довольны и захотят это отпраздновать.
Зия крепче прижалась к нему, довольная – все наконец-то улажено, и теперь она выйдет замуж по любви, как всегда и хотела.
– Кажется, теперь я счастлива.
Он крепче обнял ее.
– Я буду стараться, чтобы так было всегда.
Она нежно провела пальцем по его губам.
– Тебе не нужно стараться. Я рада видеть твое лицо, пробуждаясь по утрам, или когда ты ждешь, пока я закончу работу, или когда споришь со мной, хотя мы оба знаем, что я права. – Зия весело засмеялась, потом вздохнула. – Ты – мое счастье.
– Как же я тебя люблю, Зия!
– Я никогда не устану слушать это. Напоминай мне о любви почаще.
– Господи, да я готов повторять тебе свои признания сотни, тысячи раз!
– Мы созданы друг для друга. Теперь я это прекрасно понимаю.
Они целовались на продуваемом ветром пустыре, не чувствуя холода и тумана. Они были влюблены и погружены в эту любовь. Ничего больше не имело значения и не будет иметь никогда.
Артэр с Зией остановились у дома Джеймса. Он поправлялся, ни на что не жаловался. Единственное, о чем он говорил – это приближающийся приезд Мейв. Он получил от нее весточку. Она передавала, что беспокоится за него и будет хорошо заботиться о нем.
Зия осмотрела его рану, которая заживала лучше, чем она ожидала.
– Ты разрабатываешь руку, как я тебе велела?
– Да, – спокойно сказал Джеймс. – А если вдруг забываю, то немедленно вмешивается Эдди. Она заставляет меня работать активно. И Недди тоже тут находилась, не говоря уж о других женщинах, которые всегда напоминали мне об этом, принося еду. Всех удивляет, что у меня сохранилась рука и что я вообще еще жив. Думаю, многим казалось, будто я не выкарабкаюсь. – Он покачал головой. – Хотя какое-то время я и сам уже почти смирился со своей участью.
