– Милорд! – раздался крик Холфорда, который без стука ворвался в кабинет Люсьена. – Милорд, скорее сюда!
Люсьен встал и схватил свою трость. На лице Холфорда он увидел выражение такого ужаса, что ему стало не по себе.
– Что случилось?
– Пожар. В летнем доме, – торопливо объяснил дворецкий. – И боюсь, леди Дейнридж находится там!
Серина!
Он бросился за Холфордом, моля о том, чтобы старый дворецкий ошибся. Что ей делать в летнем доме? Она должна быть жива!
Густые клубы черного дыма и яркие языки пламени окутывали павильон, который Равенна упросила его построить, чтобы принимать там своих гостей. Люсьен никогда не любил это вычурное сооружение, но сейчас ненавидел его вдвойне.
Слуги выстроились в цепочку и передавали друг другу ведра с водой. Один из них, стоявший у самого дома, пытался залить ревущее пламя.
Люсьен бросился к двери и схватился за ручку. Раскаленный металл обжег его ладонь. Люсьен выругался, сорвал с себя сюртук и обмотал им горячую ручку. Он снова попытался открыть дверь, но та не поддавалась. Спустя мгновение он заметил, что она намертво закреплена деревянным клином.
«Черт бы тебя побрал, Марсден! Я убью тебя!» – в панике думал Люсьен.
Он схватил клин голыми руками, не обращая внимания на впившиеся в ладони занозы. Но деревяшка сломалась у самого основания, а времени на то, чтобы выбить оставшуюся часть из косяка, у Люсьена уже не было. Он бросился к окнам. Одно из них, слава Богу, не закрывали ставни. Люсьен выбил стекло и влез внутрь.
Ему тут же пришлось опуститься на колени, потому что все помещение заполняли густые клубы дыма, в котором вспыхивали оранжевые языки пламени.
– Серина! – крикнул он. – Дорогая, где ты?
Ответом ему был лишь треск горящего дерева. Люсьен попытался глубоко вздохнуть, но тут же понял, что совершает ошибку. Легкие мгновенно наполнились едким дымом. Кашель буквально разрывал его на части. А Серина? Может ли она дышать? И дышит ли еще?
– Серина! – снова закричал он. – Дай знак, где тебя искать!
Никакого ответа. Ужас пронзил все его существо. Он пополз вперед, к двери, борясь с кашлем и начинающимся головокружением. Около самой двери он увидел ее руку. Это, без сомнения, была рука Серины. На пальце поблескивало обручальное кольцо, украшенное бриллиантами, которое он надел ей в день свадьбы.
Он бросился к ней с радостным криком, обхватил ее за талию и поднял с пола. Ее тело казалось безжизненным. Отбросив в сторону мрачные мысли, он поднял жену на руки и сквозь удушливый дым направился к разбитому окну. Боль от раненого колена распространялась по всей ноге, и Люсьен сильно хромал. Наконец он добрался до окна и почти вывалился из него наружу, порезав лицо о торчащие из рамы осколки.
Он упал на землю, держа Серину на руках, и пополз прочь от горящего дома. Оказавшись на безопасном расстоянии, он осторожно положил жену на траву и приподнял ее голову. Его пальцы коснулись чего-то липкого. Он поднял руку к лицу и увидел, что она в крови. В ее крови!
Стараясь унять страх, он наклонился ниже, чтобы уловить хоть какой-то признак того, что она еще дышит, что она жива. К ним бросились слуги, но он жестом велел им остановиться, боясь, что из-за шума не услышит дыхания Серины. Наконец он почувствовал слабое движение воздуха возле своей щеки. Она жива! Страх в его душе сменился надеждой.
– Холфорд! – крикнул он, пересиливая раздирающий его кашель. – Срочно пошли экипаж за доктором Томпсоном!
Он взял Серину на руки и, припадая на раненую ногу, понес жену в дом. Преодолев казавшиеся нескончаемыми ступеньки, он внес ее в свою спальню и положил на кровать. На этой кровати они впервые занимались любовью. Он отказывался верить, что на этой же кровати она должна умереть.
– Дыши, милая, – прошептал он, гладя ее испачканное сажей лицо. – Ты не можешь умереть!
Кэффи подошла, чтобы снять с Серины грязную одежду, а Милдред принесла таз с водой и губку. Люсьен с трудом оторвался от жены и отошел в сторону. При мысли, что он потеряет Серину так же, как потерял Челси, он невольно заскрипел зубами.
Нет, он не позволит смерти взять верх на этот раз. Он не отойдет от Серины ни на шаг, выставит сотню охранников и сделает все, лишь бы обеспечить ее безопасность.
Но если она умрет, поклялся себе Люсьен, Марсден заплатит за это страшную цену.
Доктор Томпсон прибыл после часа мучительного ожидания, которое почти доконало Люсьена. Он отказался выходить из комнаты, пока врач осматривал его жену.
– Она будет жить? – спросил Клейборн.
Доктор взглянул на него поверх очков.
– Пока я не могу ничего сказать. Возможно, у нее сильно повреждены легкие.
Люсьен схватил доктора за рукав сюртука.
– Что это значит?
– Это значит, – ответил тот, пожимая плечами, – что пока рано делать прогнозы относительно ее состояния.
Люсьен с проклятиями вернулся в кресло, в котором сидел до этого. Увидев, что врач осматривает рану на затылке Серины, он спросил:
– Откуда эта кровь?
– Думаю, ее ударили чем-то тяжелым, – ответил доктор Томпсон. – Вокруг раны заметен большой отек.
Проглотив проклятия в адрес Марсдена, Люсьен сказал:
– Доктор, моя жена беременна. У нее может случиться выкидыш?
Доктор взглянул на него с удивлением.
– Об этом еще тоже рано говорить, милорд. Но ранения, которые получила ваша жена, могут оказаться опасными и для ребенка.
Он принялся собирать свои инструменты и баночки с лекарствами.
– Пока ничего не известно, – сказал он, обращаясь к Люсьену. – Если ей станет хуже, немедленно вызывайте меня. Сейчас же ей нужен строгий постельный режим. Когда она придет в себя, я рекомендую давать ей легкую пищу. Ну, вы понимаете, фрукты, бульон, никакого мяса. Также ей нельзя пить кофе, крепкий чай и алкоголь. Подобные продукты возбуждают, а ей сейчас это вредно.
Доктор откланялся и вышел из комнаты. Люсьен неподвижно продолжал стоять у кровати, на которой лежала Серина. Он мог потерять ее навсегда, и тогда часть его души умерла бы вместе с ней.
Следующие три дня Люсьен почти не отходил от жены, ожидая, что она очнется.
Вечером после пожара Кэффи принесла ему письмо, которое нашла в сумочке Серины. Господи, если бы только она могла полностью ему доверять и рассказала об этом письме!
Если она выживет, поклялся себе Люсьен, ей никогда не придется в нем сомневаться. Он не знал, сможет ли сам верить ей, но они больше никогда не будут врагами.
На четвертый день доктор Томпсон снова осмотрел Серину и сказал, что она будет жить и ее беременность вне опасности. Но ответить на вопрос, когда леди Дейнридж придет в себя, он так и не смог.
