Око Караффы
(1532–1534 годы)
Письмо, отправленное в Рим из города Страсбурга, адресованное Джампьетро Караффе, датированное 20 июня 1532 года.
Мой милостивый господин.
Известие о заключении крайне желательного союза между Франциском и Шмалькальденской лигой[33]наполняет меня надеждой. Князья-протестанты и французский король-католик объединили свои силы, чтобы ограничить власть императора. Нет сомнений, скоро возобновится война, в особенности если слухи, дошедшие до меня по конфиденциальному каналу, относительно секретных переговоров между Франциском и Сулейманом Турецким, подтвердятся в ближайшие месяцы. Но Ваша Милость, бесспорно, больше понимает в этом, нежели его скромный слуга, который пытается разобраться в ситуации из того захолустья, где лишь благодаря Вашему великодушию он выполняет свою скромную миссию.
И все же, как справедливо заметил мой господин, время жесточайше требует от нас неусыпной бдительности, дабы нас не свергли, поэтому позволю себе заметить, что пламя, тлевшее под пепелищем, готовится возгореться с новой силой. Я имею в виду анабаптистскую чуму, продолжающую находить великое множество жертв в Нижних Землях и в близлежащих городах. Из Голландии прибывают купцы, сообщающие, что множество общин анабаптистов уже существует в Эмдене, Гронингене, Леевардене и даже в Амстердаме. Движение день ото дня расширяет свои границы, распространяясь, как чернильная клякса, по карте Европы. И именно теперь, преданнейший христианин, король Франции утверждается в намерении заключить благословенный — что еще больше запутывает ситуацию — альянс с силами, враждебными Карлу и его неограниченной власти.
Как прекрасно известно Вашей Милости, имперская провинция Нижние Земли является не княжеством, а федерацией городов, связанных друг с другом интенсивной торговлей. Они считают себя свободными и независимыми настолько, что вполне способны на отважное и упорное сопротивление императору Карлу. Там на севере Карл V представляет католичество, и за неприятием местным населением Римской церкви нетрудно увидеть древнюю ненависть, которую они питают ко всему, связанному с императором.
В настоящий момент этот последний занят организацией сопротивления туркам и противодействием дипломатическим маневрам короля Франции. Таким образом, он не может уделять Нижним Землям особого внимания.
Стоит добавить, состояние церкви в этих краях самое плачевное: в монастырях и епископствах безраздельно господствуют Симония и Прибыль, вызывая недовольство и гнев населения, что ведет к его отходу от церкви или поиску другой в обещаниях бродячих проповедников.
Таким образом, еретики, используя всеобщее недовольство, умудряются находить все новые и новые каналы распространения своих учений.
По мнению скромного слуги Вашей Милости, опасность, представляемая анабаптистами, более серьезна, чем может показаться на первый взгляд: если они сумеют заручиться поддержкой в деревнях и торговых городах Голландии, ересь станет невозможно сдерживать, и она начнет распространяться на голландских судах неизвестно куда, пока наконец не нарушит стабильность, установленную в Северной Европе Лютером и его сподвижниками.
И так как Ваша Милость льстит своему слуге, спрашивая его скромное мнение, возможно, мне будет дозволено сказать со всей прямотой: перед лицом наступления анабаптизма более желательно распространение лютеранской веры. Лютеране — люди, с которыми можно заключать полезные для Святого Престола союзы, как показал альянс между королем Франции и немецкими князьями. Анабаптисты, напротив, — неукротимые еретики, противники любого компромисса, презирающие любой порядок, таинства и власть.
Но больше я ничего не осмеливаюсь добавить — я оставляю право делать выводы своему мудрому господину, сгорая от желания по-прежнему приносить пользу Вашей Милости своими скромными глазами и той толикой ума, которой Господь пожелал наделить меня.
Искренне надеясь на доброту Вашей Милости.
Q. Из Страсбурга, 20 июня 1532 года.
Письмо, отправленное из города Страсбурга, адресованное Джампьетро Караффе в Рим, датированное 15 ноября 1533 года.
Мой благороднейший господин, пишу Вашей Милости после длительного молчания в надежде, что у Вас и впредь будут причины демонстрировать по отношению к своему верному слуге то внимание и заботу, которые Вы оказывали ему прежде.
Факты, о которых я хочу сообщить Вашей Милости, по моему мнению, являются полезными, а возможно, даже необходимыми, чтобы разобраться в запутанном контексте событий в северных землях, которые, как я уже упоминал, все больше осложняются день ото дня.
Сценой развития событий, которые настоятельно требуют освещения, является управляемое епископом княжество с центром в городе Мюнстере, на границе территории империи и Голландии, ныне доверенное мудрому правлению Его Высокопреосвященства, епископа Франца фон Вальдека.
Он показал себя решительным и преданным Святому Престолу человеком, но одновременно достаточно благоразумным и старающимся не потерять власть, которую передали ему в руки как Папа, так и император. Его избрание на пост князя-епископа происходило в обстановке жесточайшей критики и вспышек недовольства той части населения, что исповедует лютеранскую веру, в основном торговцев, представителей цехов и гильдий, контролировавших магистрат, против которого он выступил с величайшей решительностью.
Все это не заслуживало бы и крупицы внимания Вашей Милости, если бы не то обстоятельство, что последние события в этом городе ныне стали темой всеобщего обсуждения, и даже сам ландграф Филипп Гессенский был вынужден посылать миротворцев, чтобы справиться с воцарившимся там переполохом.
Должен признать, вот уже некоторое время очень знакомое имя постоянно достигает моего слуха, распространяясь вдоль Рейна, и даже до меня доносятся отголоски его дерзких проповедей. И вчера я получил достоверное доказательство от торговца кожей, недавно вернувшегося из Мюнстера и остановившегося здесь.
Этот торговец рассказывал мне о новом Исайе, боготворимом простыми людьми и обладающим множеством последователей в трактирах и подворотнях, который вполне может поднять их против епископа фон Вальдека. Лишь получив от непосредственного свидетеля описание его внешности, я смог провести ассоциацию между этим именем и человеком, чья слава уже докатилась и до меня.
Его зовут Бернард Ротманн, и я, помню, мельком видел его здесь, в Страсбурге, года два назад, когда его пролютеранские симпатии побудили его посетить виднейших протестантских богословов. В то время я не считал его опасным, по крайней мере, более опасным, чем его сообщники, покинувшие лоно Святой Римской церкви, но теперь я постоянно слышу: о нем говорят все громче и громче.
