– В монастырь.
– Ты везешь меня обратно? – удивилась она.
– Как пожелаешь. Но вообще-то я там своего гостя из-за тебя бросил.
Дима сидел на траве у ворот обители и явно кайфовал, греясь на солнце.
– Извини, Димон. Садись, поехали, – махнул Андрей. – Вот, знакомься. Анна, потомственная русалка. У самой речки засек, а то уплыла бы.
– За такой русалкой погоняться стоило, – улыбнулся во весь рот Дима.
По дороге к городу они встретили «скорую помощь» и милицию с мигалкой.
«Зуева вызвала скорую? А менты зачем?… В любом случае я за них спокоен – они в надежных руках».
Он искоса глянул на Анну. Та сидела, глядела в окно, но вряд ли что-то видела.
– Куда тебя забросить?
– Давай к маме. Это…
– Я знаю. Завтра будешь в норме?
– Буду, – покорно ответила она.
Андрей высадил ее около родительского подъезда.
– Спасибо. Ты не думай – я очень ценю все, что ты для меня сделал.
– Я заметил, – устало вздохнул он. – Еще два дня никуда не убегай, а потом можешь быть свободна, как ветер.
Анна исчезла.
– А это вообще кто? – спросил Димон.
– Я же сказал – русалка. Из того же, кстати, озера, что и твой звероящер. Ты еще сам толком не понимаешь, куда попал.
Андрей, как всегда, боялся пропустить поворот, сидел рядом со вторым Димой, впереди, внимательно глядя на дорогу. Наконец показался указатель «П. Озерки».
– Вот у этого дома остановимся – здесь человек нужный живет.
Чекист вышел к ним сам.
– Вы меня помните, Павел Никитич? Я Андрей из «Крестьянской газеты».
Полковник посмотрел на него из-под ладошки.
– Да-да, вы от Михал Юрича…
– Вот тут приехали ученые, исследовать озеро. Не можете с ними пообщаться?
На крылечке появилась полковничиха.
«Сейчас все испортит бабка».
– Да, давайте, подъеду. Только накину что-нибудь.
«Не успела», – злорадно подумал Андрей.
Они проехали по грунтовке, сколько это было возможно. Потом Дима-лаборант выволок из «газели» какой-то металлический ящичек, Андрей поднес еще один, Дима-криптозоолог нес связку разноцветных проводов.
– Вообще, к сведению интересующихся товарищей, – рассказывал полковник, – народ считал, что этот водяной конь – что-то наподобие оборотня, только не лесной, а водный. Он может бедокурить не только в зверином, но и в человечьем обличье. Но я лично в это не верю, поскольку самолично читал официальный отчет об отстреле хищника и отправке его в Москву.
– А мне этот отчет пересказать можете? – нервно расспрашивал полковника Дима-зоолог. – Нарисовать этот… экземпляр?
– Это возможно. В спокойной обстановке.
«Ну, эти двое друг друга нашли», – умиротворенно подумал Андрей.
Вышли на берег озера. Вода отступила, обнажив песчаный пляж шириной метров в пять.
– Господи, красота-то какая! – развел руками Терпсихоров. – Валера, ты как это место ощущаешь?
– Глубину померить надо, – тихо откликнулся Мальцев. – Тут, похоже, разлом.
– Глубина здесь очень приличная – два шага от берега, и надо плыть – дна нет. Вода почти всегда холодная, – сообщил полковник.
– Ага, – кивнул Дима-лаборант, – скос берега замеряем, а там и глубину вычислим. Лодку бы…
Исследователи расположились на травке, начали соединять ящики кабелями и присоединять провода, на конце которых болтались какие-то штуки, вроде микрофонов. Андрей сидел на траве поодаль, мысленно делал заметки для будущей статьи.
– Андрюш, ты у нас самый мощный, – попросил Терпсихоров. – Зашвырни датчик в пучины, а?
Это был приборчик величиной с гусиное яйцо, на леске.
– Во, Димон, щас мы твоего ящера на него как на мормышку выловим. – Андрей бросил яйцо.
Прибор описал длинную дугу, плюхнулся в воду, разогнал круги.
– Не смешно, – надулся криптозоолог.
– Обиделся, что ли?
– Это ж святое, – проникновенно разъяснил Терпсихоров.
– Извини, друг.
Леска с деревянной бухты все уходила и уходила в воду, щекоча ладонь Андрея, и, наконец, плавно остановилась.
– Ни фига себе, – пробормотал Дима-лаборант, присаживаясь на корточках перед одним из ящиков. – Да тут в самом глубоком месте до тридцати метров дойти может. Просто Великий каньон!
– Данные хорошо идут? Ты все пишешь? – уточнил Терпсихоров.
– Обижаете, Феликс Феликсович.
Валерий Иванович куда-то ушел, оставил на песке цепочку ребристых следов. Дима, накручивая леску на катушку, вытягивал датчик из воды. Андрей чувствовал, как холодна пластмассовая нить. Прибор на ощупь казался вообще ледяным.
– Четыре градуса тепла на дне, – заметил Дима-лаборант.
– Тогда понятно, куда купальщики пропадали. Нырнут поглубже, в холодный слой попадут и хлоп! – судороги. И утопленников никогда не находили, потому что температура низкая. Покойники только после двенадцати градусов тепла всплывают, – сделал вывод полковник.
– Вот тебе и русалки-кусалки, – хмыкнул Терпсихоров, разводя руками.
– Фу, как прозаично, – поморщился Андрей. – Как вы меня, право, разочаровали, Пал Никитич и Феликс Феликсович.
Они еще несколько раз переходили с места на место, и Андрей охотно, по-мальчишески, швырялся датчиком. Вернулся зашоренный наушниками какого-то прибора Мальцев.
– Как вы себя чувствуете, Валерий Иванович? – поинтересовался Андрей.
– Прекрасно, – чуть слышно прошелестел Мальцев. – Я бы порыбачить сюда приехал.
– Так приедем! – грохнул Терпсихоров так, что Валерий Иванович чуть присел.
– Рыбалка здесь неважная, – заметил Никитич. – Мелочовки кошке на обед не наловишь, а крупняк редко попадается.
– Рыба здесь есть, – прошептал Мальцев. – Я ее чувствую. Она сейчас… поет.
Солнце начало клониться к закату. Исследователи потянулись назад к «газели».
– И чего с этим озером? – как бы между прочим осведомился Андрей, помогая грузить аппаратуру.
– Это станет ясно после компьютерной обработки, – задумчиво произнес Терпсихоров. – Геопатогенка здесь должна быть жуткая – с такой-то топологией, но вода экранирует излучение, поэтому ничего страшного нет.
– Старожилы говорят, вода то приходит, то уходит. Раньше на этом месте большое село стояло, – сообщил Андрей.
– А если вода уйдет, здесь очень даже нехорошо будет.
