Запустив ракету, он поднял бинокль и стал разглядывать освещенный ею луг на другом берегу реки. Так и есть — немецкая пехота короткими перебежками, а то и ползком под прикрытием темноты и тумана выдвигалась к реке. Значит, времени остается немного. Минут десять-двадцать. Сейчас они займут исходную позицию, затем артналет и сразу за ним атака. Атаковать будет пехота. Немецкие танки если и появятся, то лишь за тем, чтобы издалека поддержать ее огнем. Да и то ближе чем на полтора километра они не подойдут. А в темноте с такого расстояния прицельно стрелять не смогут. Конечно, КВ-3 могут их бить и с двух километров, потому противник может рассчитывать только на то, что будет не виден в ночной темноте.
— Рота, тревога! По машинам! — крикнул Иван.
А ниже в траншеях, где сидела пехота, уже слышались команды и клацание затворов. Пехотинцы тоже заметили крадущихся немцев. Осветительных ракет стало взлетать в воздух все больше. Пулеметчики открыли стрельбу по приближавшемуся противнику. К противоположному берегу реки полетели трассеры пулеметных очередей.
С вражеской стороны послышались выстрелы орудий и сразу же на русские позиции обрушились снаряды. Вскоре кроме снарядов со свистом и воем начали прилетать и турбореактивные мины, выпущенные из шестиствольных минометов NbWrf-41. Загрохотали взрывы, освещая ночь вспышками пламени и выбрасывая вверх столбы земли. В ответ огонь открыла и русская артиллерия. Гаубицы открыли огонь по лесу, где должны были быть сконцентрированы немецкие силы и расположены батареи, а минометы принялись обстреливать луг около реки, по которому кралась немецкая пехота.
Затем ниже по склону вдобавок к треску пулеметов раздались короткие очереди русских автоматических винтовок, а затем и немецких автоматов. Неприятель начал форсировать реку. Завязался бой. Немецкая артиллерия перенесла огонь дальше в глубину русской обороны, и теперь немецкие снаряды рвались позади позиций танков, как раз в промежутке между первой и второй линиями обороны. Очевидно немцы рассчитывали, что вторая линия траншей должна находиться ближе.
Танкисты пытались поддерживать пехоту огнем, стреляя по реке и противоположному берегу, максимально склонив стволы орудий. Вода в речушке вскипела от разрывов снарядов. В воздухе мелькало причудливое переплетение трассеров, летящих с разных сторон во всех направлениях. Над поймой реки клубился дым и водяной пар. Иван представлял, какая ожесточенная рукопашная схватка сейчас идет внизу, где сошлась в смертельном поединке пехота.
Но вот из дыма показались две бегущие фигуры, за ними третья, четвертая. Кто это?! То ли наша пехота дрогнула и побежала, то ли это прорвавшие оборону немцы?! Трассер курсового пулемета срубил бегущих. Кого-то зацепило пулями, кто-то залег и продолжает ползти. А курсовой пулемет вновь и вновь выпускает им навстречу веер трассеров. Это все же противник. Значит, группа вражеских солдат все равно прорвалась к позициям танков. Они все ближе. Почти в мертвой зоне. Трассеры курсового пулемета веером мелькают над ними не задевая, а они все ползут. И наверняка готовят ручные гранаты или магнитные противотанковые мины. А танки не имеют иного пехотного прикрытия, чем то, которое сейчас сражается в своих траншеях.
— Внимание! Впереди группа солдат противника! Они уже почти в мертвой зоне! — сказал Иван по внутренней связи. — Кидаем гранаты через люк!
— Есть, гранаты через люк! — ответил механик-водитель. Послышалось: «Раз... Два...» Скрипнул люк.
«Три! Четыре!» На счет «четыре» люк захлопнулся. Впереди рванула граната Ф-1. Затем все повторилось, и рванула еще одна граната. Один из оставшихся врагов вскочил и бросился бежать. Но убежал он недалеко — разрыв еще одной «лимонки» уложил его осколками.
Бой продолжался минут сорок. Наконец стрельба начала стихать. Сквозь закрывавший речную низину дым невозможно было разглядеть, что там происходит, но, похоже, немцы отступали. Вслед отступавшим трещали пулеметы и автоматические винтовки. Постепенно стрельба стихла, бой закончился. Ночной ветер рассеял дым, и луна осветила своим холодным могильным светом место боя. Оба берега реки были изрыты воронками, кругом лежали тела убитых. Потери были огромны с обеих сторон, но немцам так и не удалось преодолеть эту небольшую речку.
Через час противник начал мощный артиллерийский обстрел, перепахивая снарядами берега реки. И опять ему ответила русская артиллерия. И вскоре вражеские батареи смолкли. Такое быстрое подавление артиллерии противника было необычно, так как звукометрическая служба работала неважно и из-за несовершенного оборудования, и из-за низкой подготовки личного состава. В области артиллерийской разведки отставание от немцев было значительным.
Когда обстрел прекратился и наступила тишина, Иван открыл люк, высунулся по пояс и выстрелил из ракетницы осветительной ракетой. Затем взял бинокль и начал осматривать противоположный берег, луг, перепаханный снарядами, и опушку далекого леса. Кроме его ракеты в небе светились еще несколько. Все ждали второй атаки и всматривались в сторону вражеских позиций. В тишине Иван уловил негромкий звук двигателей. Посмотрев вверх, он различил еле видные на фоне звездного неба темные тени самолетов. Приглядевшись, он заметил, что это бипланы — медлительные, но зато относительно тихие старички У-2, бывшие до войны мирными учебно-тренировочными и сельскохозяйственными самолетами. Судя по всему, они как раз и корректировали огонь артиллерии.
До рассвета тишину нарушали лишь хлопки ракетниц да санитарные машины, увозившие раненых. На рассвете прибыла свежая стрелковая дивизия, сменившая остатки той пехоты, что выдержала жестокий ночной бой. Немецкие войска больше не пытались атаковать. Но на рассвете вновь появились «лаптежники». За первым налетом последовал второй. И хотя зенитчики встретили врага метким огнем, налеты прекратились, лишь когда в небе появились русские истребители.
1 июля 1941 года. Левый берег Западной Двины.
Штаб 4-й танковой группы. Склонившись над картой.
Наверху грохотала канонада. После близких разрывов через щели между толстыми бревнами, из которых состоял потолок штабного убежища, сыпались струйки песка. Эрих-Фриц фон Манштейн-Левински стряхнул песок с головы, а затем с лежавшей на столе карты. Силы подчиненных ему войск, которые еще недавно были четвертой танковой группой, таяли час за часом. А ведь всего неделю назад они, сокрушая все на своем пути, шли к Новгороду и Ленинграду. Дивизия СС «Тотенкопф», получившая приказ прорвать окружение и восстановить связь с основными силами, хоть и понесла значительные потери, но прорвалась. А остальные семь дивизий, в том числе три танковые, так и остались в котле, да еще и разорванные на две части Западной Двиной, форсирование которой было только что успешно начато.
Теперь надеяться было не на что. Войска, которые несколько дней назад форсировали реку, понеся значительные потери, были вынуждены под огнем противника переправляться обратно, так как не могли удержать плацдарм. Русские подтягивали все новые и новые силы, сжимая кольцо окружения. По окруженным войскам круглосуточно била русская артиллерия. В небе постоянно кружили русские бомбардировщики. И если поначалу это были новейшие бронированные штурмовики Ил-2 и пикирующие бомбардировщики Пе-2, то теперь их уже сменили более старые машины, в основном СБ. Более современные машины и опытные летчики русским требовались на фронте, а добивать окруженные войска можно было и старыми самолетами, за штурвалами которых сидели выпускники летных училищ, получая боевую практику. Истребительного прикрытия у фон Манштейна-Левински не было, зенитных пушек почти не осталось, да и у оставшихся заканчивались снаряды.
