– Как ты, Ада?
– Хорошо, – едва слышно ответила она. – Мне так много нужно рассказать тебе. Сначала извинение, я думаю. А потом моя благодарность.
Он улыбнулся. Ее проницательное лицо и естественные движения не выявляли никаких пагубных привычек. Никакого отчаянного возбуждения между дозами. Никакого бессвязного блаженства от наркотика.
Его охватило чувство облегчения.
– Думаю, мы прибережем это для более безопасного часа.
– Да. – Она отпустила его и принялась беспокойно ходить взад-вперед, то и дело поглядывая на вершину холма. – Здесь, в ордене, нам угрожает опасность от одного из наставников.
– От Пачеко?
– Ты знал?
– Я многое узнал за эти недели.
– Свитки! – воскликнула она. – Ты спрятал свитки у Дэниела, да?
Он нахмурился.
– Да.
– Они у меня. – Она успокаивающе махнула рукой. – Не спрашивай ничего сейчас. Я все объясню, когда мысль о том, что я сделала, не будет выворачивать меня наизнанку. Просто знай, что я читала их.
– Пачеко – это дурное семя, – сказал он, пристально глядя на нее и не зная, насколько может ей довериться. – Когда я был в Сеговии, то узнал, что шпионы доньи Вальдедроны обнаружили его связь с изгнанным феодалом де Сильвой. Он тайно работает на него, причем уже много лет, а здесь дожидается их возвращения к власти.
– В конце перемирия.
– Да. Он и Габриэль, оба.
– Какое, по-твоему, Габриэль имеет ко всему этому отношение?
– Он небезопасен, – сказал Джейкоб. – Поверь мне. Ему нельзя доверять.
– Не говори мне этого. Я читала свитки.
– Он опасен. Вот почему я вернулся.
– Я не поверю этому. Я верю в то, что касается Пачеко, но не Габриэля. – От волнения она не находила себе места. – А Пачеко все время властвовал над ним. Ублюдок. Я убью его за то, что он сделал.
– Мне не нравится, когда я не понимаю твои английские слова, – произнес голос из темноты.
– Габриэль!
Она бросилась в его объятия. За ним на холм поднимались Фернан и Бланка.
С болью в глазах Джейкоб смотрел на объятие Габриэля и Ады. Без монашеского одеяния этот послушник выглядел настоящим воином. Именно этого и боялся Джейкоб. Габриэль, как и Пачеко, выжидал. И сейчас, когда семья де Сильва готовит военные действия по окончании перемирия, они захотят, чтобы их самый ценный убийца вернулся к ним.
И этому убийце предстоит покушение на короля Кастилии.
Впрочем, сейчас Джейкоба не интересовали козни, интриги и нарушенные перемирия. Его волновало только, что Ада держалась за Габриэля де Маркеду так, словно от этого зависела ее жизнь. И что тот обнимал ее в ответ.
Глава 27
Они сделали большой крюк, обходя Епес; Фернан и Бланка шли пешком. Солнечные лучи поджаривали траву. Стайка птиц взметнулась в небо, испуганная копытами лошадей. Габриэль проследил за ними взглядом и сощурился, когда они пролетали на фоне солнца.
Обязательства и сомнения сжимали его грудь. Что нужно, чтобы просто бросить поводья? Ничего. Едва заметное движение запястья. Но он только крепче сжал поводья и обернулся.
Ада ехала рядом с ним, иногда даже опережая. Ее спина была прямая, но расслабленная, тело двигалось плавно, впитывая каждое движение лошади. Она хорошо скакала верхом, она хорошо дралась, и она была ужасной спорщицей.
Заметив его взгляд, Ада тихо улыбнулась, и он приосанился в седле.
Впрочем, нельзя забывать о Джейкобе. Этот юнец пристально следил за ними. Если он знает о связи Пачеко с семьей де Сильва, то знает также и о прошлом Габриэля.
Но больше этого мучительную ревность в груди Габриэля пробуждал собственнический взгляд Джейкоба. Ада излечилась. По крайней мере настолько, насколько это возможно. Тяга к опиуму сохранится в ней до конца жизни. Джейкоб был недостаточно силен, чтобы довести до конца ее выздоровление. Сейчас, когда он вернулся, в его лице была надежда и счастье от воссоединения – кроме тех моментов, когда он смотрел на Габриэля. В эти мгновения его взгляд был острее любых кинжалов.
Они остановились отдохнуть около реки Тахо. Нужно было напоить лошадей, но Габриэль готов был пожертвовать рукой, лишь бы не возвращаться в это место. Ада не смотрела ему в глаза, даже когда он попытался встретиться с ней взглядом. Воспоминания о ее теле, поцелуях и сладостной страсти пробились сквозь его броню, оставив беззащитным перед низменными желаниями.
– Джейкоб, какой у тебя план?
От голоса Ады у него по позвоночнику побежала дрожь, и не важно, что она обращалась к другому. Он не сумел обуздать свое желание. Он лгал себе. Сейчас он хотел ее больше, чем когда бы то ни было. Невозможно, смехотворно – ему было все равно.
– Мы должны передать свитки королю Альфонсо, – сказал Джейкоб. – В них могут быть доказательства против виновных сторон не только относительно текущих планов, но и о тайном, сговоре при Аларкосе.
Ада взглянула на Габриэля. Она как будто сжалась.
– Нам нужно остановиться здесь на ночь, – сказал он тихо.
На рассвете они отправились через восточные горы в Толедо. Приблизившись к городским воротам, Габриэль проследовал за Джейкобом через реку по широкому каменному мосту, остальные – за ними. Как ни мучила его гордость, Габриэль понимал, что Джейкоб обладает наибольшей властью в их маленькой группе. Габриэль не собирался оспаривать это сейчас. Все не выспались. Бланка вообще, казалось, спала на ходу.
Далеко внизу под мостом мох покрывал острые камни, спускающиеся к стремительно бегущей воде вместе с колючим можжевельником, а быстроногие козы паслись у зазубренной скалы.
Но как только они спешились, сразу же за крепостной стеной, их небольшую усталую компанию обступила дюжина стражников.
– Стоять!
Лошади испуганно заржали. Фернан и Бланка прижались друг к другу. Прежде чем Джейкоб успел вытащить сабли, один из солдат навел на него взведенный арбалет. Джейкоб поднял руки.
Габриэль закрыл своим телом Аду. Она вцепилась в его руку. Но любая попытка вытащить меч была рискованной для них всех. Он мог выиграть только мгновение хаоса, но оно едва ли стоило того, чтобы выпускать на волю агрессию, написанную на лицах стражников.
– Девушка пойдет с нами, – сказал один из них, коренастый мужчина.
Бланка испуганно открыла рот и побледнела как полотно. Фернан и Джейкоб поддержали ее.
– Не эта крестьянка. – Стражник не отрывал своих ястребиных глаз от Ады. – La inglesa.
Джейкоб буквально зарычал на стражников, едва сдерживаясь. Габриэля восхищали его защитные рефлексы, но разум требовал спокойствия. Их убьют прямо на улице, если Джейкоб перегнет палку. Вооруженные люди, подчиняющиеся приказам, плохо реагируют на здравый смысл и еще хуже – на агрессию.
