— Могучий, ты послал меня на дерево, чтобы осмотреть окрестности.
Гуло сверлил ее взглядом, как бы припоминая.
— Я тебя послал?
— Да, и я вернулась доложить.
Гуло прижал коготь к губам, покосился вправо и влево.
— Ш-ш-ш! Не здесь. Услышат. Идем.
Костер разгорелся. Возле него лежали убитый вальдшнеп, рядом — кучка яиц из его гнезда, съедобные корни, недозрелые груши и немного ягод. Звери отступили от костра, пропуская Гуло. Хозяин уселся и подтянул к себе горностаиху.
Забыв об окружающих, он прошептал Дудж:
— Ну, говори, только тихо. Что ты там увидела? — Он рассеянно подобрал мертвую птицу и начал жевать ее сырой, хрустя костями, выплевывая перья прямо в морду горностаихи.
Перепуганная Дудж попыталась совладать с голосом:
— Могучий, к северу отсюда течет широкая река. Она соединяется с водами, по которым мы плыли вчера. Вытекает она с северо-востока, из лесов.
Она замолчала, ожидая, пока он выковыряет перо, застрявшее между зубов.
— Это все? — спросил Гуло.
Дудж кивнула, дрожа от страха и нервного напряжения. Гуло оторвал зубами еще кусок птицы и встал, небрежно уронив остаток в костер. Взгляд его рыскал по сторонам.
— Скажи капитану, что мы выходим в Рэдволл.
Герак уставился вслед удаляющемуся вождю.
Дудж недоумевала:
— То есть… сейчас уходим?
— Но ведь мы еще не позавтракали! — вскинулся Герак.
Старый песец выхватил из огня недоеденную птицу, схватил грушу и поспешил за Гуло, подгоняя остальных:
— Шевелитесь, пока целы. Жевать придется на ходу.
Звери рванулись сначала к пище, затем, кто с чем, а кто и ни с чем, заторопились за ветераном в лес.
* * *
Утро перешло в день, когда они вышли к реке. Шагали быстро, иногда приходилось бежать, чтобы не отстать. Если местность позволяла, Гуло мог припустить бегом, и тогда его сопровождающим приходилось совсем несладко.
— Скажи ему, что от меня не уйти, — приказывал Гуло какому-нибудь дереву или валуну. — Бродячий Камень по праву мой. Твои дни сочтены, брат.
Внезапно вождь остановился у берега. Он улыбнулся:
— Приятное местечко, правда?
— Приятное, господин, — кивнул старый песец.
Гуло растянулся во мху и тут же захрапел.
Остальные удивленно уставились на вождя. Старик ветеран пожал плечами и тоже улегся — подальше от Гуло. Рухнули и его воины, радуясь возможности отдохнуть.
Ближе к вечеру местечко выглядело так же мирно и приятно. Трепетали радужными крыльями стрекозы, легко метались бабочки, деловито жужжали мухи и пчелы. Лениво шевелили ветками ивы. Птицы скользили над водою и кричали в отдалении. Старый песец спал, не задумываясь, с чего бы это Гуло вдруг заметил «приятность» речного берега. Раньше вождь не замечал красот природы, но ведь он рехнулся… поэтому ветеран простил своему вождю мелкое прегрешение.
Еще ближе к вечеру отдохнувшее зверье проснулось. Вождь уже бодрствовал. Улыбаясь, он сидел на берегу и развлекался: гонял палкой в воде голову своего капитана. Налюбовавшись ею — и дав полюбоваться всем остальным, — он оттолкнул голову Герака от берега. Не поворачиваясь, обратился к оставшимся в живых. Говорил мирно, не повышая голоса, без обычного рычания.
— Гуло все видит. Собрался удрать парень. Понаблюдал я за ним. И поймал беднягу с поличным на месте преступления, когда он уже рванул прочь.
Он повернулся к Дудж и добавил, как будто прося прощения:
— Понимаешь, лучше учить своих воинов на примерах…
Лишившись дара речи, горностаиха кивнула.
Гуло поднялся и осмотрел оставшихся.
— Отдохнули, набрались сил, теперь шагаем до рассвета. Скоро увидим наконец этот самый Рэдволл.
Они оставили полянку на берегу. Мирно текла река, ничто не говорило о том, что здесь недавно произошло убийство. Приятное местечко.
Старый песец шагал, стараясь не отставать. Как и все остальные, он боялся. Но и к страху можно привыкнуть. Конечно же, Гуло сумасшедший. Убить сильного бойца, когда народу так мало! Но теперь никто не посмеет удрать. Старый песец закусил губу, чтобы не заснуть на ходу. Да, хороший урок. Лишившись ума, зверь делается хитрее.
36
Наконец-то наутро после затяжного дождика засияло солнце. На юго-востоке Леса Цветущих Мхов Дикий Дуги, Юфус Легкая Лапа и его жена Диджети с черепашкой Булыганчиком проснулись, проведя ночь в сравнительно удобном местечке. Они нашли прибежище в странном полуразрушенном строении из красного песчаника.
Проснулся Дуги не от падения капель росы и не от звонкого птичьего пения, доносившегося из леса. Его разбудил Юфус. В попытках разбудить жену и добраться до мешка с провизией, служившего ей подушкой, он сочинял песню, отбивая такт на барабане.
— А-ай!
Мешок ударил Юфуса по голове. Диджети, запустившая в мужа своей «подушкой», выпрямилась и подбоченилась:
— Угомонись наконец, негодяй! Вор — он всегда вор. Сон вот украл.
Юфус не обиделся. Он полез в мешок, улыбаясь Дуги.
— Мистер Дуги, дорогуша, грешно спать в такое прекрасное утро. Я, например, бодр, свеж и готов к завтраку.
Диджети вырвала у него мешок.
— Я за продукты отвечаю. А вы оба наберите хвороста для костра.
Она полезла в мешок, порылась в нем, вздохнула, покопалась еще и повернулась к мужу:
— Не надо костра. Готовить нечего. Сухие корки, котелок да сковородка.
Физиономия Юфуса вытянулась.
— То есть как? У нас кончились продукты?
Диджети просунула лапу в большую дыру на дне мешка.
— Кончились. И вот почему.
— Мы умрем с голоду! — ужаснулся Юфус.
— Тем скорее надо найти это аббатство, путешественники беспутные.
Юфус обвиняющим жестом вскинул лапу в направлении Дуги:
— Это из-за него мы сбились с пути.
Дуги тотчас возмутился:
— Врун! Кто предложил свернуть влево у дуба с тремя верхушками, когда я советовал идти направо?
Юфус взмахнул лапами:
— А кто предложил свернуть на запад у реки? Кто? Ты, кустохвост попрыгучий!
Он тут же прыгнул за барабан, потому что разгневанный Дуги направился к нему, размахивая лапами.
— Никогда я не говорил про запад. Я все время хотел идти на север.
