Через несколько часов после этого Грейс сидела у туалетного столика и расчесывала волосы. Камеристка уже раздела ее и распустила прическу. Грейс в своем белом пеньюаре выглядела совсем невинной. Она сознавала, что является замужней девственницей, чего трудно было ожидать, выходя замуж за «порочного лорда». «Возможно, даже беззастенчивый гуляка способен вовремя остановиться», — мрачно заключила она.
Она вышла замуж за мужчину, которому, скорее всего, отвратительна сама мысль о том, чтобы овладеть ею. Все ее тонкие намеки он как бы не замечает, и при этом он — сама любезность. И все это только ради внешнего соблюдения приличий, решила Грейс. Каждый вечер Хантер приходил в ее спальню. Он брал ее на руки, относил в постель, ласково целовал в губы — бережно, будто хрупкое сокровище.
Иногда он оставался с ней на всю ночь, и она послушно спала в его объятиях. По утрам, пробудившись ото сна, она его не находила рядом. Иной раз она сама тянулась к нему, безмолвно уговаривая его сделать ее своей настоящей женой. Такие ночи она потом проклинала. Вместо того чтобы откликнуться на призыв, он находил какую-нибудь весьма уважительную причину и покидал Грейс, а она рыдала, пока сон не брал над ней верх.
В минуту душевной слабости она поделилась своими горестями с Реган. Маркиза обняла ее, дала выплакаться, потом велела вытереть слезы. Следующие несколько часов они составляли заговор с целью сломить упрямство Хантера, но у них ничего не вышло.
Раздался знакомый стук в дверь. Хантер. Решил наконец-то прийти к ней!
— Можете входить! — крикнула Грейс, хотя приглашения и не требовалось: Хантер приходил и уходил, когда ему вздумается.
— Как я понимаю, вам понравился вечер у Сэйнтхиллов? — вежливо осведомилась Грейс, хотя и была возмущена тем, что после бала муж исчез на весь вечер.
Сейчас он был облачен в свой любимый халат из синего шелка.
— Понравился. Кэтрин весьма изобретательна по части всевозможных игр. — Он поцеловал жену в щеку. — Эта дама всегда умеет развлечь гостей.
Он осторожно отобрал у Грейс расческу и стал сам расчесывать ее волосы. Все узелки она уже успела распутать, и теперь расческа легко скользила по прядям. Ее удивило, что мужу нравится делать то, что входит в обязанности служанки, но она отметила, что ее волосы вызывают у него восхищение.
— Вы исчезли с Сэйнтом на целый час, — заметила Грейс, сразу же пожалев о сказанном.
— Хм-м-м.
— Где же вы были? — не унималась она, ожидая вразумительного ответа.
— В библиотеке. У Сэйнтхиллов припасено превосходное вино, но сам я отдаю предпочтение бренди. Вот Сэйнт и пригласил меня распить с ним бутылочку.
— А, понятно.
Что можно было к этому добавить, она не знала. С каждым днем они все больше отдалялись друг от друга. Вполне возможно, что дядя все-таки был прав. Теперь, когда Хантер завладел всем ее наследством, она не представляла для него интереса и нужна была ему лишь для того, чтобы произвести на свет наследника.
Однако как бы она это сделала?
Губы ее предательски дрогнули, и она закусила их, чтобы не показать мужу своей обиды.
Хантер положил расческу на туалетный столик рядом с гребнем — тоже из оправленной в серебро слоновой кости.
— Время позднее, герцогиня. Давайте ложиться.
Грейс, опершись на его руку, встала с низкой скамеечки. Он проводил ее к постели так, словно пригласил на танец. «Интересно, — подумала Грейс, — как он поступит, если я сделаю реверанс?»
— Снимите пеньюар.
Эта просьба была такой неожиданной, что Грейс широко распахнула глаза.
Хантер не стал повторять, а просто, собрав подол пеньюара, стащил его через голову и бросил на пол.
— Что вы задумали, супруг?
Он загадочно улыбнулся ей той самой улыбкой, которая раздражала Грейс с самого начала их знакомства.
— Хочу сыграть с вами в новую игру. — Движением плеч он сбросил свой халат. Шелк мягко скользнул на пол, ласково погладив его тело. Теперь он был полностью обнажен, и стало видно, что он сильно возбужден. Грейс нервно облизнула губы.
— И как называется ваша игра?
— У нее нет названия, — смущенно признался он. — Игра состоит из нескольких этапов. Надеюсь, вы поможете мне подыскать для нее подходящее название.
Он подхватил жену на руки и понес к кровати. На Грейс не осталось одежды, и первым ее побуждением было закрыть руками груди, однако нескольких шагов до кровати хватило, чтобы она преодолела чрезмерную застенчивость. Хантер положил ее на кровать. Грейс потянулась к одеялу, но муж остановил ее:
— Сделайте одолжение, герцогиня, не прикрывайтесь. Я часто вспоминаю нашу первую брачную ночь и не уверен, что все это мне не приснилось.
Неужели Реган рассказала Хантеру, как Грейс по нему томится? Нет, невозможно представить себе, чтобы маркиза нарушила клятву. Но поведение мужа все-таки изменилось.
Он легонько толкнул ее, укладывая на спину. Руки скользнули по ее плечам и накрыли груди. Пальцы поглаживали соски, пока те не затвердели до боли. Но Хантер на этом не остановился, он навис над Грейс, и она коленом ощутила его напряженное мужское естество.
— Я ни разу не говорил, какой пыткой было обнимать вас каждую ночь и больше ничего не делать? — спросил он, пожирая голодными глазами ее соски.
— Н-нет, — выдавила Грейс, сдерживая подступившие к глазам слезы — не сожаления и разочарования, но радости: Хантер решил не мучить больше ни себя, ни ее.
— Каждую ночь перед своими глазами я видел вас обнаженной и в мельчайших подробностях представлял, как ласкаю вас руками, языком, губами, членом. И я счастлив, что ваша красота превосходит воображаемую.
Грейс окинула взглядом этот великолепный образчик мужской красоты и затаила дыхание, осознав, что он принадлежит ей.
— Я отплачу вам за комплимент тем, что тоже прикоснусь к вам, ваша светлость.
— Не сейчас, моя нетерпеливая девочка, — отозвался он, слегка сжал обеими руками ее ягодицы и сдвинулся ниже, к бедрам. — Если вы до меня дотронетесь, я не выдержу.
— Хантер, подождите! Я не понимаю, — сказала Грейс, когда он развел ей бедра. — Почему вы все это делаете? Я думала, что больше не вызываю у вас желания.
Он застыл от такого обвинения, в его янтарных глазах пылали желание и гнев.
— Не желать вас? Герцогиня, да я каждую ночь сгораю в огне! Оставшись один, ласкаю себя, мечтая о том, чтобы ваши руки принесли мне облегчение. Не желать вас? Я сдерживал себя, но таял от страсти, и лишь сон приносил мне некоторое успокоение.
— Хантер! — прошептала она, все больше изумляясь.
— Ладно, хватит. Мне надоело ждать, пока вы меня простите, — проговорил он охрипшим от страсти голосом. — Не хочу терпеть больше ни минуты!
