Майк Макнелли сидел на кушетке в триста сорок восьмом номере с тем видом, с каким Хесс выходил после лучевой терапии – ошеломленным, но непокорным. Его лицо было бледным. Майк смотрел на видеокамеру, затем на кого-то в другой стороне комнаты с нервным высокомерием, словно гремучая змея на занесенную лопату.
– Это записывается на видеопленку? – спросил он.
– Да, – ответил Брайтон. – Не возражаешь?
– По какому мы здесь поводу, сэр?
Майк подался вперед, к стоявшему перед ним журнальному столику.
– Обри Уиттакер, вечер вторника на прошлой неделе.
Мерси видела часть плеча и затылок Брайтона, смотревшего на своего детектива, служившего в группе нравов. Бренкус был виден в профиль в верхней части экрана. Между ними сидели следователи из прокуратуры. Двух полицейских, о которых упоминал Брайтон, не было заметно.
– Майк, послушай, – произнес Брайтон. Его голос звучал лениво, доверительно. – На прошлой неделе ты ужинал с Обри Уиттакер. Вскоре после твоего ухода ее убили. Расскажи мне о том вечере. Все. О том, почему принял такое приглашение. О своем отношении к этой девице. О своем душевном состоянии, когда приехал туда. О десерте, черт возьми! Я очень хочу знать, что произошло. Честно говоря, Майк, мы собрали кое-какие данные, кажущиеся нам уличающими. Тебе предоставляется возможность сообщить обо всем и оправдаться. Если расскажешь нам правду, мы покончим с этим часа через два и уедем отсюда. Вернемся к работе. Этого нам хочется больше всего.
Мерси наблюдала, как выражение лица Майка менялось от настороженности к удивлению, недоверию, замешательству, гневу. Майк не был хитрым. Не умел скрывать свои чувства. Его лицо служило зеркалом души.
– Вы думаете, ее убил я.
Это был не вопрос.
– Мы ничего не думаем, – промолвил Бренкус. – Майк, нам нужна только истина.
– Истина?! – с сарказмом воскликнул он. – Отлично.
Майк выпрямился и снова подался вперед. Он кивнул, будто скрепляя сделку с самим собой, и сделал глубокий вдох.
– Я встану, – сказал он. – Подойду к тому окну. Кто-нибудь из вас имеет что-либо против?
Бренкус посмотрел на Брайтона, тот на Майка, потом глянул влево. Тени в комнате задвигались. Майк встал и двинулся к окну. Все подскочили. Двое полицейских в штатском последовали за ним, стараясь держаться небрежно. Мерси выглянула в окно: темное утреннее небо косо полосовали струи дождя. Майк вернулся к кушетке, но не сел.
– Вот вам истина: я не отвечу ни на один ваш вопрос, пока не получу адвоката.
Несколько секунд все молчали. Клейтон Бренкус покачал головой и вздохнул.
– Это сложный путь, Майк, – заметил Брайтон. – Ведь придется ехать в центр города.
– Отлично.
Внезапно Майк выхватил пистолет. Его рука распрямилась, ствол направился на Брайтона. Все пришли в движение, раздалась брань невидимых Мерси людей в комнате, тени двигались быстро. Питт исчез из кадра, Бренкус вскочил, Брайтон замер.
Майк повертел пистолет вокруг указательного пальца, поднял его стволом вверх, разведя пальцы, потом положил оружие на журнальный столик.
– Да простит Бог вас, идиотов.
Майк взглянул в видеокамеру, это означало, что он смотрит прямо на Мерси. С холодной яростью, которой она никогда прежде не видела.
– Дура, – процедил он. – Не могу поверить, что ты это сделала, глупая, трусливая дрянь.
Брайтон вошел после того, как Майка увели. Его лицо посерело, он выглядел лет на десять старше, чем вчера.
– В управлении сегодня не появляйся, – сказал он Мерси.
– Не появлюсь.
Он впился в нее суровым взглядом:
– Неизвестно, Мерси, чем все закончится. Знаю только: когда пресса пронюхает, что мы арестовали своего полицейского из группы нравов по обвинению в убийстве Уиттакер, это будет хуже, чем цирк. Оставайся в стороне. Я приму удар на себя.
Мерси кивнула.
– У меня назначено несколько встреч. По делу Бейли.
– Делай то, что тебе нужно. Послушай, я вчера говорил с Полом Саморрой. По-моему, он на грани отчаяния. Я предложил ему недельный отпуск, чтобы позаботиться о жене, но он отказался. Думаю, зря. Склони его к этому. Я не хочу навязывать ему отпуск, но...
– Понимаю, сэр.
Брайтон поднял руку. Она дрожала.
– Минуту назад Майк мог меня застрелить. До меня только дошло. Очевидно, я слишком стар для этой должности. Наверное, надо уйти, пока не поздно.
Глава 24
Ралф Микс открыл дверь, и Мерси подумала, что в сапогах из овчины он похож на шерпа[14].
– Вы насквозь промокли, милочка.
– Дождь льет шесть часов подряд.
Микс был невысоким, худощавым, с маленькими блестящими глазами и напоминающими стальную стружку волосами. Одет в водолазку под толстым джемпером с изображением оленя на груди и широкие брюки, заправленные в сапоги.
Стоя в дверном проеме, он затянулся толстой сигарой и выпустил дым мимо Мерси.
– Ну что ж, входите. Во всяком случае, вы привлекательны. Какой у вас рост? Шесть футов?
– Пять и одиннадцать дюймов, – ответила Мерси, ступая в холл.
– У меня пять и семь. И мне семьдесят девять лет. Теперь народ пошел рослый. Бюстгальтер четвертого размера?
От изумления у Мерси отвисла челюсть. Ралф Микс захихикал:
– Да я шучу с вами. Моя жена была плоской, как оконное стекло, так что мне это без разницы.
– Шутите как-нибудь по-другому, мистер Микс. Я приехала, чтобы...
– Разузнать о том, кто убил Патти Бейли, и о прочих делах. Теперь сделайте по этому блестящему полу одиннадцать шагов, когда дойдете до комнаты, где пахнет древесным дымом, сверните налево. Там камин. Входите и усаживайтесь возле него. Я принесу горячий шоколад.
– Нет, спасибо, мне...
– Шоколад уже готов, и вы его выпьете. Марш, марш, леди, – времени у меня не так уж много.
Мерси отсчитала десять шагов, осматривая дом: отделанный мрамором холл с большой люстрой под высоким потолком, гостиную с белым ковром, из ее окна виднелся пляж, у которого бушевал океан, библиотеку с полками, поднимающимися на двенадцать футов, и стремянки.
Одиннадцатый шаг привел ее в кабинет: огромный камин с пылающим огнем, кожаные кресло и диван, справа громадный письменный стол красного дерева, стена, заставленная старыми дубовыми картотечными шкафами. В нишах – лампы, из люка, вырезанного в сводчатом потолке, льется дневной свет. Огонь шумел тихо, как река, и дождь барабанил по стеклу люка.
