не укладывается, как можно было подставить всех и едва не профукать семейное дело ради какого-то малодушного урода.
– Год назад я обратилась к частному адвокату, он обещал разобраться в моей ситуации и оказать посильную помощь. – Она замолкает и переводит взгляд в окно, смотрит на детей и тепло улыбается им, хоть малыши и не видят.
А у меня сердце не на месте. Не здесь сейчас я должен быть. И Оля могла все гораздо раньше рассказать, не доводя до катастрофы.
– И что с ним? – поторапливаю.
– У нас завязались отношения. А Ренат узнал. Вот и шантажировал чем мог, но я тогда о последствиях для тебя не думала.
– А этот твой адвокат оказался только на соблазнение замужних способным? – Оля меняется в лице. Сначала очень удивляется, а затем на место изумлению приходит негодование. Закрываю глаза, справляясь с потоком информации. То, что сестра любит адвоката, ясно как божий день. Но если там такой же кретин, как ее муженек, то я лично укажу ему направление в противоположную от Ольги сторону.
– Нет-нет, Володя правда хороший, – возражает, едва не подскакивая с места. – Он был против того, чтобы я подавала в суд. Но сбор доказательств измен Рената так долго тянулся, что я отчаялась и согласилась на его условия.
Твою же… Еще веселее получается.
– Оль… – Челюсти сжимаются от злости. Какая же он мразь. – Почему ты сразу ко мне не пришла? – задаю, пожалуй, самый важный вопрос. – Зачем пошла против, если можно было решить с меньшими проблемами?
– Мне казалось, ты не поймешь. Ты очень похож на дедушку характером.
Вот уж не думаю! Хмыкаю недовольно. Все, кто знает нас обоих, утверждают прямо противоположное. Все, кроме родной сестры, для которой я все это время казался монстром, не желающим принимать ее счастье. Хотя, может, я бы и не понял два года назад. А сейчас прекрасно осознаю, потому что из моих мыслей Савельева не выходит ни на секунду.
– И вместо этого ты решила поломать мою жизнь, – киваю, убеждаясь в очевидном: ни о чем, кроме своей свободы, Оля не думала. Как же нужно довести человека, чтобы он настолько отчаялся?
– Мир, прости, прости меня, пожалуйста. – Она поднимается слишком резко, в три шага оказывается рядом со мной. Хватает мои предплечья и в глаза заглядывает. – Прости. Я всегда буду виновата перед тобой, знаю. Мне казалось, это все не важно, деньги ведь всегда можно заработать. – Она выдыхает и качает головой. – А потом дедушка в больницу попал, когда вызов в суд увидел. И я поняла, что слишком далеко зашла.
– Мама поэтому приехала?
– Да, я ей рассказала все и попросила помощи. – Оля снова плачет, а у меня на ее слезы, кажется, аллергия разовьется. Не держу на нее зла, но простить пока не могу. Наверное, до конца сестру никогда не пойму. И не в измене дело, семьей у нее с Ренатом, судя по всему, никогда и не пахло. А в том, что она от близких людей отвернулась вместо того, чтобы за помощью к ним обратиться. – Она сразу была против моего решения с оспариванием завещания.
– Оль, ты очень неправильно поступила. Осуждать я тебя не буду, сделанного не вернешь. – Приобнимаю ее за плечи, но сестре этого недостаточно, она едва не бросается мне на грудь, бесконечно шепча «прости». – Обязательно прощу, но не сейчас, так что прекращай извиняться. Лучше расскажи, что теперь делать будешь.
– Вова, как мой официальный представитель, отозвал заявление, заседания не будет, я лучше так и останусь женой Рената, чем опять деда до больничной койки доведу.
– Ну, развестись я тебе помогу. Если надо, команду юристов из компании подключу. Номер Владимира мне пришли, переговорю с ним, чтобы тоже быть в курсе дела. – Не знаю, как еще вести себя в подобной ситуации. К подобному меня никто не готовил, и я по глазам Оли вижу, что она другого от меня ждала. Наверное, хотела большего участия, только я мыслями уже далеко отсюда уношусь, потому что теперь, когда все известно и утрясти остается лишь детали, я сильнее всего желаю оказаться дома и обнять Ксеню.
– Спасибо, Мирослав, – шепчет сдавленно.
– Позвони, когда вернешься в Россию, – говорю и выхожу из комнаты, потому что ни секундой дольше здесь оставаться не собираюсь.
Теперь я еще больше уверен, что с Ксюшей надо сделать все правильно. Договор наш можно считать выполненным, только я собираюсь нарушить одно условие – разводиться ни за что не стану. Но обязательства свои выполню, в конце концов, она со своей стороны сделала все и даже больше. Заказываю обратный билет, радуясь, что вылет совсем скоро, торопливо прощаюсь с мамой и племянниками и еще до вылета решаю закрыть финансовый вопрос. Звоню в банк и прошу подготовить все документы для перевода суммы.
После приземления связываюсь с Владимиром, он оказывается вполне адекватным, не юлит, честно заявляет о планах на сестру и обещает довести все до конца. Мы назначаем встречу на завтра в офисе, и меня окончательно отпускает. Один вопрос решили, остается второй и, пожалуй, самый сложный. После банка заезжаю в ювелирный, долго выбирая то самое кольцо, потому что в первый раз мы оба не придали этому значения, думая, что через пару месяцев разбежимся.
Забавная все же судьба. Никогда не думал, что смогу вести служебный роман и тем более с Савельевой, которая держала меня в тонусе все три года, что мы вместе работаем. А теперь я вижу в ней лучшую из женщин. Она вся для меня, от макушки до кончиков пальцев на ногах. Нежная каждую секунду, что мы находимся вместе, красивая, что глаз отвести невозможно, умная и мудрая, поэтому мы часто говорим на самые разные темы и ей всегда есть что сказать. И невозможно любимая. Настолько сильно, что я весь мир к ее ногам сложить готов, лишь бы она не переставала на меня смотреть завороженно.
Бронирую на выходные номер в отеле за городом, чтобы среди заснеженных елей сделать настоящее предложение. Не оставляю Ксюше шанса ответить «нет», хотя и ни капли не сомневаюсь, что она согласится. Я ведь могу быть очень убедительным.
Дома Ксени нет, и я успеваю принять душ и немного вздремнуть, прежде чем открывается входная дверь, и на пороге квартиры появляется совсем не моя привычная и нежная Ксюша.
Она выглядит так, будто ни капли не рада меня видеть. Удивляется моей широкой улыбке и, скинув сапоги и пальто, останавливается в метре от меня, стискивая в руках папку. Ксеня ведь к брату
