я пока на стол накрою.
Алексей Николаевич Лутонин огляделся вокруг. В доме шел затяжной ремонт. Так бывает, когда хозяин делает все сам. Поштукатуренные стены, незакрытые наличниками откосы, лампочка, свисающая на проводе. Никакого гламура. Да еще мелкая собачонка в руках. Лутонин стащил с трясущегося тельца шубку и забросил на полку шкафа-купе.
– Ну вот, – усмехнулась хозяйка. – Теперь можешь хвастаться, что помог Пэррис снять норковую шубу.
Лутонин наблюдал, как Маринка накрывает на стол, ставит посреди блюдо с варениками и бутылку шампанского.
– Это Саша Танеев принес, велел за здоровье его детей выпить. На свадьбу звал.
– А чего не пошла? – усмехнулся Лутонин.
– Знала, что ты прискачешь, – отрезала Марина.
Он расплылся в довольной улыбке.
– А сюрпризы какие? – протянул, глядя ей прямо в глаза.
– Как обычно, – хмыкнула она, не отводя взгляда. – Нитка – путешествие, денежка – к деньгам, пуговичка – обновка, колечко – к свадьбе. Кому что достанется!
– Кроме нас, тут никого нет, – уточнил Лутонин, не сводя с нее глаз. – Ты действительно этого хочешь?
– Что? – схитрила она.
– Путешествие и свадьбу?
– Предположим.
– Со мной?
– Допустим.
– Согласен.
– Только других баб из своей жизни убери!
– Уже занимаюсь этим.
Они долго ели вареники, аккуратно разламывая на части и доставая сюрпризики, символизирующие будущие события в их жизни. Ерунда, но так хочется верить! Лутонин разлил оставшееся в бутылке шампанское.
– Горько! – заявил он, допив пузырящуюся влагу, и сгреб Марину в свои объятия. Она хохотнула, а припадочная собака залаяла.
Зал церемоний в ресторане Ритка предпочла украсить белыми розами. Они были повсюду. Торчали из высоких и маленьких ваз, обвивали странную белую арку из картона, около которой Молоканов и Маргарита давали клятвы.
Надька утирала слезы умиления, влюбленными глазами рассматривая счастливую парочку. Владимир Петрович в светло-сером костюме и розовом галстуке казался сошедшим с картинки.
«Вероятно, Риткиными стараниями так хорошо оделся Юлий», – пронеслось у Одинцовой в голове. Обычно шеф предпочитал темно-синие костюмы, казавшиеся Надежде формой проводника. Она перевела взгляд на подружку. Очень романтично!
Молоканов что-то шепнул невесте, и Надежда увидела, как Рита опустила голову, пряча улыбку.
«Уже свои шутки и приколы», – мысленно вздохнула она, ощутив легкий укол ревности и наблюдая, как Владимир Петрович надевает на руку любимой простое обручальное кольцо.
Надежда почувствовала, как слезы текут по щекам, и тихонечко вытерла их платочком.
«Вот же дурочка», – отругала она себя.
– Ну-ну, – тут же похлопал ее по руке Хоппер. – Ритку замуж выдали, а через месяц сами распишемся, – прошептал он ей на ухо.
В этот момент под белой аркой Молоканов воскликнул «Йес!» и поднял вверх руку жены. Гости рассмеялись. Надежда, воспользовавшись моментом, быстро обвела зал взглядом.
Тетя Таня с Митричем и с Санькой, она с Хоппером, родители Молоканова, сестра Владимира Петровича сидели в первом ряду. А дальше еще пять рядов занимали его друзья с женами, Танеевские старинные приятели и родственники – родные лица. Она принялась крутить головой по сторонам, издалека кивая знакомым, когда случайно натолкнулась на жесткий и злой взгляд. Женщина тотчас же отвернулась. Но Надежда узнала ее. Бывшая подружка Баянова.
«Интересно, каким ветром эту труху принесло к нашему порогу?» – мысленно изумилась в сердцах Одинцова. Она перевела взгляд на ее спутника. Добродушный грузин – важный и радостный. Вероятно, кто-то из друзей Петровича.
– Не вертись, – сделал замечание Хоппер. – Что ты там интересное нашла?
– Слева в третьем ряду сидит девица в красном платье. Незаметно повернись, посмотри. Это великая любовь Илюши Баянова. Не помню, как ее звать…
– С грузином, что ли? – лениво осведомился Дьяконов, косясь поверх Надькиной головы.
– Ага, – кивнула она и перевела взгляд на молодоженов. Счастливая Ритка надевала кольцо Владимиру Петровичу, а он просто млел от восторга.
– Это Юра Талахадзе с женой Лизой, – тихо заметил Мишаня. И Надежда вспомнила, что Дьяконов помогал Молоканову отразить наезд Баянова. – Ты уверена? – зашипел Дьяконов. – Хотя о чем я спрашиваю! – Он передернул плечами и чмокнул Надюшку в висок. – Молодец, мать! Горжусь!
– Конечно, уверена. Но можно еще у тети Тани спросить или у Люси, ее подруги. Лизкина тетка жила с ней в одном дворе. И девка эта по ночам пробиралась к Баянову, и они там в гамаке целовались.
– А ты откуда знаешь?
– Да их застукал старый Баян и устроил страшный скандал, – прошептала Надя. – Я у тетенек уточню.
Церемония закончилась. И Молокановы, забрав Саньку у бабушки, отправились фотографироваться. В соседнем зале уже накрывались столы. Дьяконов, поддерживая Надежду, начал пробираться к Татьяне Алексеевне, но в этот момент жену Талахадзе, поравнявшуюся с кем-то из Танеевских гостей, окликнула пожилая женщина.
– Это ты, Лизавета? Я тебя не сразу узнала, – сухо заметила она.
– Здравствуйте, Людмила Николаевна, – как болванчик, закивала Лиза и быстренько ретировалась к мужу.
– Ты не ошиблась, – поморщился Хоппер. – Нужно Вовке сообщить. Мы эту гадину так и не сумели вычислить, хотя перебрали все окружение Молоканова и всех его сотрудников. Позднее несколько инженеров переметнулись на вражескую сторону. Но первоначальный источник слива информации мы так и не нашли.
– А как бы вам это удалось? – фыркнула Надежда. – Роман времен средней школы. Вместе они не учились, нигде официально не пересекались. Наверное, мяли простыни втихаря все эти годы… Может, не стоит Вовке портить праздник? Скажешь, когда они вернутся…
– А за это время его бизнес уплывет к тому же Сове. Он на свободе остался и вовсю рулит Баяновскими активами, – хмыкнул Хоппер.
– Чего вы тут стоите мрачные, как заговорщики? – проходя мимо, разулыбался Танеев. – Пойдем выпьем за здоровье молодых!
– Тут такое дело, Митрич, – пробурчал Дьяконов и, не отпуская жену, увлек Риткиного отца в сторону. Наде пришлось тащиться следом, как на буксире.
– Сказать сейчас нужно, – зло рыкнул Танеев. – Нечего этой дряни сидеть с нами за одним столом и пить за счастье Маргошки и Вовчика. Это она с Баяновым шарахалась? Но ты, Надежда, глаз-алмаз! Я бы и внимания не обратил. – Он перевел взгляд на Хоппера и наказал строго: – Ты береги ее, понял? – И с бокалом шампанского направился ленивой походкой к молодоженам.
Глава 25
– Они врут! Это ложные показания, – задыхаясь от гнева, проскрежетал Баянов. – Проверьте еще раз! Моя мать вспомнила, что дед оставлял ключ в почтовом ящике. Дико, но факт.
– Проверили, – послушно кивнул следователь. – Но ничего не обнаружили. Даже стараниями вашего адвоката, – он кивнул на Поплавка, – разобрали сам почтовый ящик.
– И что? – выдохнул Баян.
– Ничего, – хмыкнул следователь. – Только старый ржавый гвоздь. Может, и висела на нем веревка. Но кто ее снял и когда, установить не удастся. Когда вы вступили в наследство? – обратился он к Баянову.
– Три года
