эмиссаром лорда Элмерза, свихнувшегося почитателя Наполеона Бонапарта. Но Рената Сарновская ни с кем не контактировала. Гуляла по городу, обедала в ресторане и один раз съездила к родителям на кладбище. Словно только за этим и приезжала. Лутонин с самого начала нутром чувствовал, что Сарновская явилась по его душу. Вернее, за его золотым листом. Но никаких зацепок до сих пор найти не удалось. Неужели, действительно, хамовитый внук старого Баяна причастен к ограблению? Лутонин отодвинулся от экрана и откинул голову на подголовник. Как же все запутанно и непонятно! Но главное, что Марина вернулась в Вишневку. Все такая же – роза с шипами! И Надежда выросла красавицей, вся в мать. Но тоже ершистая и строптивая. Он подумал о своих трех женах, почитавших его как верховное божество и не смевших перечить. Ну и что? Надоедали сразу, на первом же году брака. Как там Райкин шутил.
«Закрой рот, дура, я все сказал!»
Если Люська и Инна еще любили его, то третья жена – Оксана – особа неискренняя, сплошная игра. И как его угораздило жениться на этой актрисе погорелого театра?
Лутонин снова включил запись и всмотрелся в экран. Сарновская обедала в ресторане с какими-то парнями. Вот один из них остался расплачиваться, а другой и сама Рената куда-то вышли. На любовников вроде не похожи. Рената явно старше и годится своему знакомому в матери. Лутонин всмотрелся в окошечко с часами. Засек время. Ничего не происходило. По ресторану бродили официанты, а парень в одиночестве сидел за столиком и прихлебывал кофе. Ни-че-го! Лутонин потер уставшие глаза и промотал на сорок вторую минуту съемки, где, судя по пояснительной записке, и начиналось движение действующих лиц. Интернет долго грузил нужную картинку. И Лутонин занервничал. Но тут произошло сразу два события. В кабинет без стука вошла Оксана и странной походкой от бедра – и кто сказал, что это красиво – направилась к нему. А на экране пошли кадры. Снова появились мордатый парень и Рената. Они двигались по залу и переговаривались как сообщники.
Оксана подошла вплотную к столу и без всякого спросу плюхнулась к Лутонину на колени.
– Лешечка, – промурлыкала она, устраиваясь поудобней, одновременно разглядывая происходящее на экране. Потом замерла, увидев знакомых.
– Тю! А чей-то Илья со старухой рассекает? – хмыкнула она. – Кому сказать, не поверят!
– Какой Илья? – строго поинтересовался Лутонин, ссаживая с себя Оксану. – Брюки помнешь! Мне еще на встречу ехать.
Жена пропустила отповедь мимо ушей и ткнула пальцем в экран.
– Ну вот же у тебя Баянов и Совенко, сладкая парочка! Или ты на старую кошелку любуешься?
– Да не такая уж она и старая, – хмыкнул Лутонин. – Ей около сорока… на вид.
– Ты ее знаешь? – строго осведомилась жена.
Лутонин понял, что чуть не проговорился.
– Нет, конечно! А ты откуда знаешь этих отморозков? – ринулся он в бой, прекрасно понимая, что лучшая защита – это нападение.
И, судя по растерянному взгляду Оксаны, понял, что дело тут нечисто.
– Оксана! – рявкнул он. – Быстро говори!
Лутонин встал и навис над женой.
– Я …мы… с Юрой давно встречались, – повинилась она.
– Спала с ним? – прошипел он. – Признавайся!
– Давно, до тебя… – принялась оправдываться Оксана.
– Дрянь подзаборная, – выкрикнул Лутонин. – Убирайся вон!
– Лешенька! – взмолилась жена.
Лутонин сжал кулаки. Оксана глянула на него выпученными от страха глазами и быстро заспешила к выходу.
– Ухожу, милый, ухожу!
Он опешил, глядя вслед понурой фигурке жены. Плечи опущены, взгляд погас. И смотрит как побитая собака. А ведь он никогда не поднимал на женщину руку, считая это последним делом. Сейчас побежит жаловаться матери. Другое дело – Марина. Всегда с прямой спиной и за словом в карман не полезет. Лутонин потер усталые глаза и прилег на диван.
«Интересно, Надежда знает, кем я ей прихожусь? – подумал он, избегая слова „отец“. – Эх, Марина-Марина. Возвращать нужно главную женщину в жизни. Вопрос только как? Тут простыми подарками не отделаешься. Бриллианты с изумрудами выкинет, а ценные бумаги порвет. Ну и как скажите за ней ухаживать?»
Лутонин мысленно усмехнулся и поймал себя на том, что Маринка запорошила все мозги. И он опять думает только о ней, а не о деле. Когда-то по молодости его это сильно пугало, и он решил доказать, что она не имеет над ним никакой власти. Доказал. Молодец. Даже на Люське зачем-то женился. А Марина глянула свысока и протянула небрежно:
– Больно надо!
Никаких сплетен и разговоров, никаких выяснений отношений. Гордая женщина. Лутонин вспомнил, как впервые встретил ее вместе с мужем и чуть не поперхнулся от возмущения. Хотелось кричать во все горло.
«Как ты могла!»
А она еще и не такое учудила. Ничего не сказала, хотя жила на соседней улице. Это потом по секрету Танеевская бабка сообщила его матери. И та в первый раз в жизни подняла на него руку, отвесив крепкой рабочей ладонью тяжелую оплеуху.
Лутонин словно отряхнулся от воспоминаний, и так заполонивших сознание, потянулся за телефоном. Отыскал номер большого полицейского начальника и нажал на дозвон.
– Кажется, Иван Михалыч, у нас пасьянс сошелся, – хохотнул он в трубку. – Ниточка ведет к Элмерзу, как я и предполагал. Мои бойцы зафиксировали встречу его эмиссара и Баянова. Сейчас пришлю тебе кого-нибудь с флешкой. Занимательное зрелище.
– Может, и эмиссара прихватим, а? – предложил Михалыч.
– Она уже укатила в Лондониум, – не без доли сарказма заметил Лутонин. – Теперь до следующего года жди.
– Она?
– Ага. Сарновская Рената Донатовна, гражданка Соединенного королевства. Россию покинула еще в девяностые, но каждый год приезжает к родителям на могилку. Здесь никого из родственников не осталось. Останавливается всегда в «Короне».
Закончив разговор, Лутонин достал из бара бутылку текилы и, сунув ее в карман пальто, вышел со двора и узкими закоулками направился к дому Дьяконовых. Долго ждать у калитки не пришлось. Рядом пронзительно залаяло что-то мелкое. Марина открыла дверь, подхватив на руки маленькую трясущуюся собачонку в норковой шубейке.
– Не прогонишь? – сразу поинтересовался Лутонин.
– Я знала, что ты придешь, – кивнула она, пропуская гостя во двор.
– Что это у тебя? – рассмеялся он.
– Миша Надюшке собачку подарил, – рассмеялась Марина. – Такое чудо.
– А они где? – настороженно уточнил Лутонин.
– На свадьбу пошли, – фыркнула она.
– Надя еще не выздоровела, – опешил он.
– Да, кто меня слушать станет, – махнула рукой Марина. – Маргарита замуж выходит, без Надюхи там вода не освятится. – Она внимательно оглядела Лутонина, вынимавшего из кармана плоскую бутылку, и снисходительнодобавила: – Пошли на кухню, я вареников налепила.
– С сюрпризами? – хохотнул Лутонин, пристраивая купленное в Милане пальто на кривую вешалку.
– Естественно! – заверила Марина, передавая ему собачье недоразумение. – Раздень Пэру, а
