явно ухоженные с любовью.
— Верно, Акайо-сама, — подтвердил тот. — И я считаю, что территориальный вопрос со спорной территорией в портовом районе мы решим самым обычным образом. Просто предлагаю поделить выручку пополам. Мне кажется, это самый отличный вариант на перспективу. Сейчас же я хочу вам рассказать одну занятную вещь.
Мне было интересно, что за столь занятную вещь пришел рассказать Юкио-сама аж с другого конца города, где находился дом Андо. Мало того — своей собственной персоной в дом чужой семьи, прихватив с собой лишь лейтенанта.
— Насколько мне известно, Акайо-сама, у вас не так давно было побоище в ночном клубе на вашей территории. Владелец там был небезызвестный во всем Кобе Хирохито Араки. И, насколько мне потом доложили, на ваших людей напали. Верно?
— Я потому и позвал этих двоих, что они были прямыми участниками данной ситуации. Они будут сейчас говорить за меня.
Оба оябуна перевели взгляд на нас, ожидая ответа. Не знаю почему, но Куросаки словно завис, открыв рот.
— Все верно, — сказал я, подхватывая инициативу. — В ту ночь в «Горячие ночи в Ара-Ара» нас поджидала засада из, наверное, десятка изгнанников якудзы из разных кланов. У тех, с кем я и мой старший брат Куросаки столкнулись — не было мизинцев. Ни у одного. Сам же владелец сбежал через фальш панель в стене.
Наш оябун пожал плечами, мол, вот видите. Информация подтверждается. Я держался спокойно, потому что нервничать было нечего. Но вся эта ситуация меня все равно немного заставляла напрягаться. Главное было держаться достойно и не зависать, как мой старший брат.
— Значит это правда, — с какой-то тяжестью в голосе сказал Юкио-сама, после чего встал и прошелся по комнате, подойдя к окну. Он положил руки на подоконник и оперся на них, глядя куда-то вдаль.
После чего повернулся, скрестив руки на груди.
— По достоверной информации от моих близких источников, не так давно в Токио была обнаружена пропажа одного важного предмета, который мы, якудза, хранили, как зеницу ока. Как знак спокойствия. Как знак победы.
Слова Юкио-сама вызывали некоторую тревогу. Не нужно иметь трехзначное число в айкью, чтобы хотя бы близко предположить к чему он клонит.
— Маска, — сказал он, выдержав паузу. — Демоническая морда, надрубленная сверху мужественным безымянным солдатом одной из семей.
— Прошу прощения, — подал голос Йоши Таканава. — Что значит «пропала»? За ней не велось наблюдение? Этот, не побоюсь слова, чуть ли не артефакт, просто лежал на полке в каких-нибудь архивах?
— Понимаю твое недоверие к услышанному, Йоши-сама. Когда ко мне поступила эта информация, я тоже был удивлен. Воспринял это, как плохую шутку. И я бы воспринимал ее так и дальше, если бы в Токио сейчас не стоял шум-гам и наши партнеры не назначали экстренные совещания по этому поводу, — сказал он, снова выдержав паузу. — И спросил я о происшествии в ночном клубе не просто так. Оно не единственное. Изгнанники появляются по всей Японии все чаще. Снова. И это уже не просто попытка напомнить о себе. Есть неподтвержденная информация, что они заняли кусок территории в Киото.
— Почему не подтвержденная? — удивился Нагаката.
— Потому, что живых с той территории якудз не вернулось ни одного.
Не могу сказать, что мне было не все равно на фоне тех событий, что творились в моей жизни, потому что разборки кланов якудз с изгнанниками, мягко говоря, выглядели приземленно в сравнении с разборками божества.
Но все же, есть нюанс. Что-то мне подсказывало, что все не так просто.
Что именно божества и их разборки замешаны в пропаже маски.
В восстании изгнанников.
Юкио-сама тяжело вздохнул.
— Мы пришли сегодня сюда, чтобы заключить с вами союз. Как много лет назад. Потому что грядет новая война.
Глава 21
Оябун Андо продолжал пересказывать далекое прошлое и из этого монолога я узнал достаточно много интересных нюансов. Он рассказывал, что изгнанники возникли как-то внезапно, словно по зову голоса свыше, как бы мистически это не звучало.
Словно это была целая агентурная сеть, которую очень медленно связывали. Точка за точкой. Ниточка за ниточкой. Цепочка за цепочкой. И вот они появились. Начали с далекого юга японии, с окрестностей Каноя и Кагосимы. Быстро, почти что лавинообразным образом Изгнанникам удалось захватить эти города. Затем они пошли дальше и также, почти без сопротивления, добрались до Кумамото.
Местные кланы якудзы падали один за другим. И либо бежали на север, оставляя свои дома и территории, либо прекращали свое существование, как структура.
— Когда я говорю, что эти люди бежали, это не значит, что на нашей земле творилось то, что было во время второй мировой войны. Нет. Гражданские жили мирной жизнью, для них ничего не изменилось. Беда постигла только тех, кто состоял в якудзе. Их дома горели пуще сигнальных костров. Семьи погибали в ночи одна за другой. А все дело в том, что разрозненность между кланами достигла такого уровня, что доверять нельзя было даже ближнему соседу.
Наш оябун покивал головой.
— Это правда. Я тогда сам еще лейтенантом был. Старшим, правда, — сказал он, предаваясь ностальгии, но это не отменяет того факта, что я являюсь частью этой истории. Как и ты, Юкио-сама.
Сейчас они мне оба напоминали глубоких стариков, что зацепились за воспоминания о своей молодости. Не хватало камина, в котором бы трещали дрова, кота на коленях, горячего глинтвейна на столе и шерстяных мягких тапочек.
— И сейчас нам самое время снять клинки с гвоздей на стене и снова объединиться.
— Верно, Акайо-сама.
Оба лейтенанта молчали. Да и мне тоже нечего было сказать. Мало того, что я лишь познавал историю местного края со слов оябунов, так еще и сам не помнил ни единого отрывка из этих событий. Либо предыдущий владелец не особо увлекался историей, либо ему было настолько мало лет, что он этого не застал.
Хотя не имею представления, как можно было не заметить горящих кварталов, где находились якудза, периодические перестрелки, резню на клинках и огромное количество машин скорой помощи, что ежедневно и даже ежечасно носились по улицам города.
Дальше Юкио-сама коротко рассказал, что Изгнанники добрались и до Кобе. Вся южная часть Японии была под ними. Кобе стал последним рубежом перед Киото Осакой. Здесь их встретили с особым ожесточением.
К моменту, когда бригады Изгнанников подошли к черте города, большинство
