охапку.
– Моя Исабель, моя невероятная Исабель, – прошептал он, уткнувшись лицом в ее волосы. – Я, верно, сплю. Или уже умер и мне это чудится.
– Поджигайте, – глухо приказал Жель, поворачиваясь к освященникам. – Поджигайте все, что сможете, а я сделаю то, зачем пришел. Уничтожу Чудовище.
– Вот теперь – вряд ли, – Винсент спрятал девушку себе за спину и сделал шаг к освященнику, готовый драться за Исабель и поместье хоть со всеми одновременно. Жель выставил перед собой кинжал. Освященники сняли с поясов мешочки и поднесли к факелам.
– Винсент, они подожгут Лозу! – с ужасом вцепилась виконту в руку Исабель. – Боги, да что же это, хватит, хватит!
Голос Исабель, зазвенев, оборвался во внезапно наступившей тишине.
Стих ветер, исчезли все звуки, словно на мир опустился толстый платок. А потом воздух сгустился и из него соткались две исполинские фигуры, очертаниями напоминавшие мужчину и женщину. Они простерли руки над поместьем и в следующий миг, вместе с новым ударом грома, пошел дождь – шумный, частый, тяжелыми каплями падающий на землю. Фигуры стали медленно тускнеть и затем растаяли в воздухе, оставив после себя серебристый контур, осевший пылью. Кинжал выпал из рук Желя. Он и освященники торопливо осенили себя священными знаками.
– Боги явили свою волю…– потрясенно сказал Жель. – Боги не дали мне совершить непоправимое. Запятнать свою душу…
Факелы освященников с шипением погасли, затушенные дождем. Винсент взял Исабель за руку и притянул к себе, обнимая.
– Прости меня, освященник Жель, – сказал он, делая вместе с Исабель шаг вперед, наклоняясь, поднимая кинжал и протягивая его Желю. Тот отшатнулся.
– Нет. Больше я его в руки не возьму. Я присоединюсь к Паломнической Миссии, как только подыщу себе замену. Я недостоин служить богам. Мне нужно… очищение. И осмысление. Да. Осмысление…
Не смотря больше на Винсента и Исабель, он побрел прочь от поместья, в сторону деревни. Остальные освященники – смятенные, возбужденно обсуждающие явление богов, потянулись следом.
Новая вспышка молнии озарила все вокруг и на миг Исабель и Винсенту показалось, что там, на холме, стоят двое, взявшись за руки.
Вместе хотя бы в посмертии.
– Ты больше не боишься грозы? – Винсент убрал с лица Исабель мокрые волосы и, не удержавшись, поцеловал ее.
– Я боялась только за тебя, – призналась Исабель, пряча лицо у виконта на груди. – Пойдем домой? В Лозу.
Исабель почувствовала, что виконт весь напрягся.
– А если второй раз Лоза меня не выпустит? Что если… это было только на один раз, чтобы я помог тебе?
– Значит, я останусь в поместье, рядом с тобой, – Исабель, не раздумывая, взяла виконта за руку и потянула за собой, в ворота. А потом повернулась и прошла обратно. Вместе с Винсентом.
Проклятья действительно больше не было.
Виконт прислонился спиной к ограде и поднял лицо к небу, не обращая внимания на дождь. Исабель встала рядом.
– Я не знаю, что теперь делать, – растеряно сказал он. Потом, нащупав руку Исабель, поправил сам себя. – Что делать после того, как мы проведем обряд. Ты же выйдешь за меня замуж, Исабель?
– Выйду, – просто ответила Исабель и положила голову на плечо виконта. – А делать… мы можем все, что захотим. Но я бы предложила начать с постройки нового крыла.
– Пойдем, – Винсент подхватил засмеявшуюся девушку на руки. – Мы с тобой совсем промокли. И завтра нам столько всего предстоит рассказать Ленно и остальным. А уж когда узнает Мелех…
Я подхватываю Исабель на руки и иду с ней в дом. В наш дом. Мы еще не провели обряд, но я знаю, боги видят, она моя жена. Я даже не буду дожидаться назначения нового освященника. Завтра же попрошу у мужа Ханны повозку и предложу Исабель поехать к Мелеху. Попрошу его благословения и выберу самый красивый храм в городе для обряда. Кажется, мне еще надо написать письма оставшейся родне. Представляю их удивление. Нанести визит Жан-Жаку – побеседовать с ним за чашечкой чая, лично, а не дожидаясь нового письма.
Но это все потом. Завтра. Сейчас я несу мою Исабель в свою спальню – нет, я не планирую ничего такого, просто я не готов расставаться с ней ни на миг. Слабость? Да и пусть. Мне больше не важно, что там говорили голоса из моего прошлого.
Я набираю горячую ванную, зажигаю свечи и собираюсь удалиться, чтобы Исабель могла согреться. Сам я пока завернусь в одеяло и буду ждать. Но Исабель не отпускает меня. В ней нет ни робости, ни страха, ни капли кокетства. Она расстегивает мою промокшую рубашку и как зачарованная проводит рукой по моей груди. Поднимает руки, снимает через голову свою рубашку и бросает ее на пол, рядом. Во рту у меня пересыхает. Моя Исабель прекрасна. От кончиков подрагивающих пальцев до порозовевших от волнения щек. Я распускаю завязки на брюках, сбрасываю их и белье и почему-то очень радуюсь, что Исабель продолжает смотреть мне в глаза. Когда я успел научиться… смущаться?
Мы погружаемся в воду, Исабель откидывается мне на грудь, и мы греемся. Просто греемся. Обнаженные как в начале сотворения времен – может, мы начали творить свой собственный мир, с этой точки? Вода остывает, а мне становится все жарче. Исабель, кажется, тоже. Она запрокидывает голову, и я покрываю поцелуями ее губы, лицо и шею. Я несу ее в постель – прикрывшую глаза, улыбающуюся мне или своим мыслями, не знаю уж. Знаю, что это миг только начало и таких дней и ночей будет еще очень-очень много.
… И засыпаем мы только к рассвету, тесно переплетя пальцы.
Эпилог
Здороваться по утрам с Висконти – наша семейная традиция. Сегодня утром я встаю раньше, чем Исабель. Заглядываю в детскую, Марел, наш сын, и Касси, наша дочь, спят в своих кроватях, скинув одеяла. Я укрываю их и тихо выхожу, притворив дверь. Спускаюсь вниз, на кухне уже хлопочет старшая дочь Ханны и покрикивает на парочку нанятых в соседней деревне служанок. Ленно уже встал, он и его семья живут в отстроенном крыле Лозы. Вместе с Арелом – тот так и продолжает опекать Ленно. Арел теперь дворецкий, а Ленно – мой личный слуга. Смешно, конечно. Какой он слуга, после стольких лет рядом. Но Ленно настаивает: отец его жены не отдал бы дочь абы за кого. А вот личный слуга виконта звучит солидно.
Вместо Агнес теперь Марта, очень толковая и прилежная женщина. Агнес же недавно открыла в городе вторую лавку по пошиву платья.
